– Можно подумать, ты приберег его для Ферелины, – скептически отсек собеседник.
– Ты забыл про Лунью? – едко усмехнулся Колин. – Бывают такие дни?
Рьяд смутился. В этот момент дверь кабака открылась, явив черный силуэт в сумрачной синеве, опускающегося на город вечера. Я тактично кашлянула в кулак, привлекая внимание увлеченных диалогом, больше смахивающим на перепалку, мужчин.
– Не хотелось бы прерывать важное собрание, но мне пора на другую часть острова.
– Так иди, – резко бросил желтоглазый, сглатывая, словно недоговоренную фразу, от чего его кадык дернулся. И дальше обратился уже к Рьяду. – С каких пор пришлые считают, что могут вот так свободно разгуливать по землям медведей?
– Твой отец не прогнал ее. Она пришла со следователем.
С этой секунды я поняла – мне не показалось – он действительно нагрубил мне еще в первый раз, что, за приливом эндорфинов, я списала на плохое чувство юмора парня. Колин пронизывал меня прямым бескомпромиссным взглядом и все очарование его образом рухнуло. Наверное, и первое впечатление было реакцией на стресс, а взаимное притяжение – иллюзией психики, попытавшейся ухватиться хоть за один спасительный мостик положительных ощущений, чтобы совсем не поехать.
Я рывком встала из-за стола. Громко отъехал назад тяжелый деревянный стул. Единственным желанием было скорее убраться из этого отвратительного мира, ну или хотя бы кабака.
– Передай моему отцу, что, если он хочет видеть меня – пусть вышвырнет из дворца эту девку, – обстоятельно объяснил Рьяду Колин и, поднявшись, направился к барной стойке. Не прошло и минуты, с обоих сторон его облепили две девушки, атлетичные и грациозные, как валькирии. Скользя пальцами по выступающим буграм мускул на накачанных мужских руках, они стреляли глазами, призывно улыбаясь, в попытке перетянуть его внимание каждая на себя.
Рьяд недовольно хмыкнул и показал мне на выход.
Вечерний Шелийваз немного разбавил своим необыкновенным, проникающим в душу, теплым очарованием плотную концентрацию негатива в крови. Повсюду зажглись огни в стеклянных колбах, погруженных в плетенки из лозы. Некоторые стояли прямо на толщинках стен и у их основания, другие висели на веревках, обвивающих сосуды красивой декоративной сетью с узелками и бахромистыми хвостиками. На улицах слышался веселый смех, а во влажном воздухе улавливались сладко-терпкие ароматы растений. Я успокоилась.
До перешейка мы добрались без разговоров и напутствий. Рьяд довел меня ровно до середины моста, который сейчас был кадром к фильму ужасов. Седой туман опустился ниже, щупальцами цепляясь за каменные края, и лишь местами змеей огибал перешеек, размывая его границы. Там следовало быть вдвойне осторожней, чтобы не сорваться вниз на скалы. Стена темноты впереди навевала мысли о вампирах и еще – о том, что дорогу до “Золотого пера” различить во мраке будет весьма