– Кто это?
– Друг. Наверное, я могу назвать его именно так. Старый друг, живший в этом доме. А может его дочь. Поди теперь пойми.
– Мне жаль.
– Нужно мне твое сочувствие, рыба полосатая! – огрызнулась та и начала работу.
Тэо постоял рядом, слушая, как она зло сопит, затем стал помогать, бросая землю руками. Сойка его не остановила.
Они хоронили под взглядами гвардейцев, которые ни во что не вмешивались. Когда могила оказалась зарыта, Лавиани с отвращением отбросила лопату в сторону, отряхнула ладони.
– Ну, вот и все. Всю жизнь ненавидела этот город.
– От города мало что осталось.
– Хм. Твоя правда, Попрыгун. Но мне совершенно не радостно это признавать.
Корабль уже приблизился к гавани настолько, что стал различим рисунок на его косых парусах – ярко-алый гриф.
– Альсакру похоже. Военный корабль Карифа, – Лавиани казалась удивленной. – Они, может, те еще песчаные задницы, но смелые, раз приперлись сюда в такое вре…
Она осеклась, и Тэо тоже почувствовал. Что-то маленькое, холодное коснулось его щеки. Он машинально вытер ее тыльной стороной ладони, а после, задрав голову, посмотрел на низкие облака.
На Рионну, сонно кружась, падали снежинки.
– Прекрасное начало лета, рыба полосатая! – скривилась сойка.
Серые улицы и нависшие над ними истончившиеся, словно от голода, дома жадно впитывали в себя любые звуки. Шум шагов, стук копыт, тяжелое дыхание.
Город пожрал все и теперь его засыпал снег. Но не белый, а светло-серый, больше похожий на пепел из прогоревшего костра. Снежинки очень неохотно таяли, несмотря на теплую погоду, и грязные проплешины легли на брусчатку, стали собираться на карнизах и козырьках зданий.
Тэо стоял на холме, ближайшем к реке, том, на котором веками высился Каскадный дворец и изучал чужую, незнакомую Риону. Так, словно видел ее впервые.
– Если доплыть в Филгам и пересечь весь Дельфин, оказаться на самом юге, где острый мыс лижут волны, а дальше одно лишь бесконечное море, там живут степные племена. Они тоже соланцы. Вроде как, – Лавиани непонятно чему усмехнулась. Каким-то своим мыслям. – Хотя они тоньше, смуглее, да глаза еще более темные. Они сжигают своих мертвых.
– Народ курганов. Я был там однажды с цирком. К чему ты клонишь?
– Мертвецов выносят на берег, обкладывают хворостом, льют масло, убивают быка, если богат. Или курицу, коли беден. Костер хорошо горит, а ветер поднимает пепел в небо. Однажды они сожгли несколько сотен покойников разом. И небо стало отдавать прах назад. Щедро, забыв о жадности. Их деревню засыпало им. Смотри, Попрыгун. Этот странный снег почти такой же, как тот прах. Медленно и величаво укутывает город покойников.
Тэо покосился на нее с сомнением.
– Что, рыба полосатая? Слишком много слов для такой, как я?
– Да еще и высокопарных.
Усмешка прорезала ее суровое лицо. Словно трещина, возникшая