Бубенцы, бубенцы на дураке…
Так они заливались!
Месяц светил на чердаке.
И кошки заволновались
…………………………………….
Кто-то бродил без конца, без конца,
Танцевал и гляделся в окна,
А оттуда мигала ему пустота…
Ха, ха, ха, – хохотали стекла…
Можно на крыше заночевать,
Но место есть и на площади!
…………………………………….
Улыбается вывеске фонарь,
И извозчичьей лошади.
«Говорил испуганный человек…»
Говорил испуганный человек:
«Я остался один, – я жалок!
…………………………………….
Но над крышами таял снег,
Кружилися стаи галок
…………………………………….
Раз я сидел один в пустой комнате,
Шептал мрачно маятник.
Был я стянут мрачными мыслями,
словно удавленник.
Была уродлива комната
чьей-то близкой разлукой,
в разладе вещи, и на софе
книги с пылью и скукой.
Беспощадный свет лампы лысел по стенам,
сторожила сомкнутая дверь.
Сторожил беспощадный завтрашний день:
«Не уйдешь теперь!»…
И я, вдруг, подумал: если перевернуть,
вверх ножками стулья и диваны,
кувырнуть часы?
Пришло б начало новой поры,
Открылись бы страны.
Тут же в комнате прятался конец
клубка вещей,
затертый недобрым вчерашним днем
порядком дней.
Тут же рядом в комнате он был!
Я, вдруг, поверил! – что так.
И бояться не надо ничего,
но искать надо тайный знак.
И я принял на веру; не боясь
глядел теперь
на замкнутый комнаты квадрат…
На мертвую дверь.
……………………………………
Ветер талое, серое небо рвал.
ветер по городу летал;
Уничтожал тупики, стены.
Оставался талый с навозом снег
перемены.
…………………………………..
Трясся на дрожках человек,
Не боялся измены.
Елена Гуро и ее сестра Екатерина. 1910
Елена Гуро и Михаил Матюшин в имении родителей Гуро Починок. 1905.
Фото М. Матюшина
Из книги «Осенний сон» (1912)
Памяти моего незабвенного
единственного сына
«Вот и лег утихший, хороший…»
Вот и лег утихший, хороший
Это ничего —
Нежный, смешной, верный, преданный —
Это ничего.
Сосны, сосны над тихой дюной
Чистые, гордые, как его мечта.
Облака да сосны, мечта,