– Я тебе не Аграфена, как хочу, так и ныряю! А будешь революцию тут поднимать, или кусаться, я тебя мигом в банку засуну и засушу вместе с болотной тиной, чтобы потом таким же воинственным показывать. – Дала отпор Полина, прохаживаясь по дну. Паранья, недовольно надув губы, спряталась за зелёную тростинку, но ворчать не перестала:
– А что я должна покорно ползать по дну и ждать, когда эти бездельницы заманят в болото нового утопленника? Так ведь и с голоду помереть можно!
– Будешь донимать, именно это я тебе и устрою! – строго предупредила её кикимора и двинулась дальше по дну.
Мелкие твари преклоняли головы пред новой хозяйкой, молча хлопая глазами. Раки щёлкали клешнями и расползались за кочки. Вода была очень мутная и вонючая, но это, как ни странно, совсем не волновало Полину, которая с интересом исследовала своё наследство.
– Емельян, а кто это из-за дальних камышей выглядывает? – обернувшись к плывущему рядом зверьку, спросила девушка.
– Так томавки да болотницы, что путников в трясину заманивают…
– Топят что ли?
– Угу… – махнул головой бобёр, мимоходом перегрызая какую-то палку. – Ой, прости, прифычка.
– А чего тогда поближе-то не подплыли? – поинтересовалась кикимора, сделав вид, что не заметила природной слабости помощника.
– Застенчивые они, вот и не решились, – вытирая лапкой мордочку, сказал Емельян. – В следующий раз осмелеют, вот увидишь, ещё удирать от них будешь.
Вдруг, тревожно оглядываясь по сторонам, зверёк нахмурился, припал ко дну и пулей залез на руки к удивлённой девушке.
– Бежим, быстро!
– Куда?
– Домой бежим, домой! – прижавшись всем тельцем к Полинкиным прелестям, завизжал бобёр.
В один миг все обитатели, что ранее не сводили с неё любопытных глаз, засуетились из стороны в сторону, стали прятаться, пиявка же истошно орала про наступающий конец света. Даже мавки и болотницы испуганно заохав, зарылись в тину, не желая высовываться.
– Да что случилось-то? – недоумевала кикимора, приближаясь к тому месту, где упала в воду. – Кого вы так боитесь?
– Чистой водой понесло… прятаться надо! – не унимался Емельян. – Полюшка, беги, спасайся-а-а!
И, повинуясь всеобщему настрою девушка быстро рванула на поверхность. То с какой прытью неслась столь не мелкая особа по узенькой болотной тропке, поражало не только местных тварей, но и сама девушка диву давалась – раньше, обучаясь в школе, она никогда не отличалась любовью к спорту, а потому, бегать не умела. От слова – совсем.
Буквально через пару минут, крепко прижимая к себе трясущегося грызуна, грязная, мокрая Полина шмыгнула в дом и, задвинув массивный засов, тяжело опустилась на пол, подперев спиной старую деревянную дверь.
– Фух, успели! – облегчённо выдохнул Емельян, но не договорил –