И вот оркестр, расположившийся в нише между двумя дверями, заиграл первые такты мелодии. Кто-то прикоснулся к руке Мэрион, приглашая ее на первую фигуру. Ее партнером оказался какой-то зеленый юнец, по-своему даже милый, пылкий, жизнерадостный и добродушный, как молоденький терьер. Иными словами, совсем не ее тип мужчины, и ей хотелось поскорее от него избавиться.
Случай представился быстро. Стоя на стуле, наподобие статуи Свободы в Нью-Йоркской бухте, она держала над головой зажженную свечу. Вокруг толпились мужчины в масках, подпрыгивая, как лососи: тот, кто задует свечу, получит право на танец с факелоносицей. Среди них был и ее рьяный юный партнер: он подпрыгивал выше других, как и опасалась Мэрион, но она зорко следила за ним и на каждый его прыжок отводила свечу подальше. У нее уже затекала рука, а кавалеры, раздосадованные упорным противодействием, заметно поумерили пыл. Нужно было срочно что-то предпринимать. Заприметив среди соискателей хозяина дома, она бессовестно сжульничала и поднесла свечу прямо к его лицу.
– Благодарю, – сказал он, когда танец закончился и они присели передохнуть. – Мне надо было согреться.
– Вы замерзли?
– Немного. А вы нет?
Мэрион на секунду задумалась.
– Пожалуй, да.
– Вот странно, – заметил хозяин дома, – огонь в каминах горит, как горел, и еще десять минут назад здесь было жарко.
Они оба оглядели зал.
– Ох, – воскликнул Мэннинг, – не удивительно, что мы озябли: там открыто окно.
Словно в ответ на его слова, порыв ветра ворвался в распахнутое окно, раздул плотную штору, как парус, сыпанул снегом на пол.
– Прошу прощения, я на минуточку вас оставлю.
Мэрион услышала, как хлопнула оконная рама, и через пару минут мистер Мэннинг вернулся и снова сел рядом с ней.
– Кому, интересно, понадобилось открывать окно? – выдохнул он, все еще ежась после контакта с морозным воздухом. – Оно было распахнуто настежь!
– Достаточно широко, чтобы кто-то мог забраться в дом с улицы?
– Да, вполне.
– А сколько нас тут должно быть? – спросила Мэрион. – Хотя вы, наверное, не знаете.
– Знаю. Нас…
– Не говорите, давайте мы сами всех посчитаем. Считаем наперегонки!
Они так увлеклись подсчетом гостей, что даже и не заметили, как распорядители котильона, раздававшие