– Дурак твой Мурьета, враг и пособник врагов, – буркнул Тед.
– Да при чем тут Мурьета! – искренне возмутился Джейк. – Я тебе про то, что представление было интересное! И актер – умора просто, а ты мне… сам знаю, что вражий пособник. Какая разница, если представление-то не про это?
– Ну, мексиканских жуликов нынче, наверное, не будет… проповедник вон в первых рядах торчит – еще чуть-чуть, и псалмы вместо «урожайных куплетиков» потребует петь, – хмыкнул Дэф. – А с заезжим преподобным и наш местный! Не поймешь, кто вреднее даже.
– Скучища-то будет, если так, – капризно протянула Дейзи. – Заезжий-то еще поди смолчит, а преподобный Исайя точно прицепится! Ску-учища-а-а!
– Ну, я могу надеть шляпу задом наперед, – предложил Тед. – Если станет совсем скучно.
– Зачем? – улыбнулась Дейзи.
– Чтоб ты смеялась, – честно ответил Тед.
Дейзи и рассмеялась, да так, что Тед снова залился румянцем – хорошо, хоть сумерки уже наползли, и можно будет списать все на отсветы факелов.
Джейк показал ему за спиной у девочек оттопыренный большой палец – верный курс, дружище! Но Тед уже не смотрел ни на кого – даже на плясунью, хотя его друзья вовсю обсуждали ее колени и плечи, ничуть не смущаясь, во весь голос.
– А краску лучше бы смыла, – задумчиво подытожил Джейк. – В самом деле.
И совершенно неожиданно ровно эти же слова повторил тощий проповедник, громко и во всеуслышанье:
– Дитя, лучше смой краску и смени платье! Браслеты и бусы пусть останутся, они украшают твой танец – но негоже пытаться быть не тем, кем тебя родила твоя мать.
– Святой пень, гляди-ка, говорит что-то дельное! – изумился рядом с ребятами кто-то из горожан. Обернувшись, Джейк с удивлением обнаружил рядом дона Хуана – старика-индейца с окраины городка. Надо же, даже он на ярмарке! Старик держал в руке фляжку, сделанную из тыквы-горлянки, и хитро улыбался. Наверняка во фляжке не тыквенный сок уж – но захмелевшим старый яки не выглядел.
Проповедник помолчал и хотел добавить что-то еще, но его вдруг перебил преподобный Исайя:
– О, прав мой брат! Негоже, и тем более – чужачкой из леса, семенем от дикарского племени, коим неведомо человеческое спасение по Божьему слову.
– Старый козел, – Дэф плюнул себе под ноги.
– Увы, согласен, – подтвердил дон Хуан с неожиданной серьезностью, тронув пальцами край шляпы. – Вот вроде же книжник, но тупой, что козья задница!
И с тем был таков – нырнул в толпу и пропал. А мальчишки – кроме ничего этого не слышавшего Теда – громко и неприлично расхохотались, и получилось так, что будто бы над словами