«Он в бога не верил!» – выкрикивает папа. «Ну, и плохо», – ноет мама. Родители говорят в голове, хотя Валя, хозяйка головы, тому не рада. У мамы никогда не было ни пудры, ни помады, ни крема для лица. Но милая, приглянулась папе.
…Да, отец, холодильный умелец, уверенно шагая по жизни молодым атеистом, от Бюро добрых услуг выехал в микрорайон Дикий, где тайные заборы охраняют тайную жизнь подозрительных граждан, и среди них будущая мама. На другой день опять катит на мотоцикле, недавно купленном на пять премий ударного труда. Калитку открывает она. Он о холодильнике, мол, как, работает?.. «Да-да, нормально». Но вновь едет: «Работает холодильник?» Наконец, она нырк в коляску его мотоцикла! Выбегает родня, и он клянётся: отучит её от молитв. Родные маму прокляли. А он… Увезти-то увёз из глухого района, набитого пережитками, но молиться не отучил. Твердит ей: бога нет (её родные и она думают наоборот). «Что такое “вездесущ”? Мы его не видим никогда, не слышим?» «Молись и услышишь».
Отец говорит, как радио. Он коммунизм строит с другими советскими матерями и отцами, в бригаде комтруда[3] находит триумф общих побед. Какой бог, какой «тот свет»? Но маму жалко, а потому дома шепчут о тёмных делах. «Замкнуться в узком мирке» (говорит радио), внутри кольца волшебного, куда другие ни ногой. Тлетворное влияние. И не уверены папа с Валей: вдруг есть бог, а они в него глупо не верят…
Ей, пионерке, не повезло на мать. На работу мама не ходит, больничный, внутри тела боль. Папа ей: «Вот ты в него веришь, а он тебя не щадит» «За грехи муки принимаю». Она и ночами не спит, какой-то транспорт выглядывая в окне. «На газопровод ненадолго уеду, там много платят, и квартиру выменяю с отдельным туалетом… Неудобно для временно больной!» «Не временно. К богу иду!» Дурман, какой дурман! У Алёшки (комната в подвале) мать – алкоголичка, но и она без опиума!
Идейное воспитание у Вали не от мамы. Отец (до пьянки), школа, организация пионеров-ленинцев, пионервожатый Володя. Он паренёк косой, ходит, криво прыгая, но из многодетной правильной семьи. У Родынцевой однодетная и неправильная. Во время менингита доктор ей рекомендует не напрягать голову, – не вырастит. Но она, деятельная Валя, напрягает… А как быть, когда перегородка тонкая, и болтовня о боге? Тело вытянулась, голова остановилась.
«Я тебе платья купил, а ты в этой хламиде!» «Не надо сокровищ на земле», – «Но и тебе платят деньги на фабрике имени Крупской! А я заработаю на квартиру, а, то и на автомашину, мотоцикл продам» «Не продавай». Молчание. Смех отца: «Ладно…» И мамин робкий смех. «Можно и в бога верить, и деньги иметь», – говорит он. «Ты бы веровал… А то на Валю влияние, и она не верует» «Я не уверую. Никогда» «Но ты не так говорил… В тот вечер, когда на мотоцикле…» «Это от любви к тебе, чтоб в коляску забралась…»
Валя врубает у себя радио:
«Над страной весенний ветер веет,
с