3. Криминологическому осмыслению законодательной подсистемы общества школа преступных подсистем уделяет особое внимание. Логическим завершением формирования школы на пути от семейной криминологии и семантической концепции, по нашему мнению, должно стать появление в ней финального направления криминологии закона, которая уже делает первые шаги (см. схему 2.2).[184] При этом изучаются не только предупредительные возможности как уголовных, так и иных законов, но не в меньшей мере их криминогенность и даже преступность. То, что закон бывает криминогенным, общеизвестно. Опираясь же на предложенное выше криминологическое понятие преступления, не столь уж трудно воспринять парадокс «преступный закон», за которым стоит нормативный акт, противоречащий праву, в частности, международно-правовым нормам и принципам. Так, например, преступна принятая Конгрессом США 9 октября 2002 г. резолюция,[185] разрешающая президенту страны развязать агрессию против Ирака без согласия на то Совета Безопасности ООН, т. е. в нарушение норм международного права. Преступны многие положения репрессивного законодательства СССР 30-х годов. Преступны, на наш взгляд, и законы, устанавливающие уголовное наказание в виде смертной казни и тем самым создающие юридическую почву для совершения от имени государства убийств.
Исторически законодательство развивалось таким образом, что уголовное право слишком многое забрало себе из других правовых отраслей и навязывает гражданам государственное принуждение, зачастую для разрешения тех ситуаций, в которых его применение вовсе не требуется. В криминологии речь идет не только о том, чтобы законодательно расширить возможности для применения реституции вместо наказания, но и о том, что система уголовной юстиции в силу своей природы, в частности, в силу привычного карательного настроя судей не способна воспринять альтернативные карательным меры реагирования на преступление. Высказывается идея об учреждении автономной системы восстановительной юстиции.[186]
Криминологическая критика уголовного права будет развиваться, по всей видимости, не только с позиций оценки его эффективности (неэффективности), но и с точки зрения соответствия его институтов общечеловеческим ценностям, возрастающим стандартам гуманизма. Ныне национальные законодательства о реагировании на преступность нуждаются в подлинной реформе, соизмеримой по глубине с реформами конца XVIII – начала XIX столетия, когда человечество освободилось от членовредительских наказаний и квалифицированных видов смертной казни. Существенную роль в развитии научной мысли будет играть взвешивание аргументов «за» и «против» длительных сроков лишения свободы, а также