Где бы Славо ни появлялся со своими рабочими, первым делом он задавал вопрос: «Кто вам сделал такое безобразие»? И, не дожидаясь ответа, продолжал: «Чтобы это стало хоть на что-то похоже, потребуется не меньше трех пемзований!»
Непроницаемое лицо и высокий слог придавали Славо убедительности.
Совсем как в 1976 году, когда, уставившись на неоновые буквы, Зеко отчаянно переживал из-за того, что снова не получил от отца подарка на день рождения, в этом военном 1993 году он сидел на берегу Савы. Было воскресенье, и он качал в коляске свою дочь Светлану. Эту прелестную белокурую малышку подарила ему Звездана, юристка из Белграда. Хорошенькая спокойная Звездана стоически терпела частые переезды Зеко. Он познакомился с ней во время первого концерта группы «Zabranjeno Pušenje» в Белграде. Накануне свадьбы roadie все же объявил будущей жене:
– Ты мне нравишься. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Только вот…
– Только вот… что?
– Если появится Миляна Гачич, ничего не выйдет…
– Нам это не грозит!
Звездана не слишком-то принимала Зеко всерьез. Впрочем, она догадывалась, что такой преданный и внимательный человек, как он, может поколебать ее покой решениями столь же внезапными, сколь и невероятными.
От едва заметного дыхания ветра менялась поверхность реки. И в знойные августовские вечера морщинки на водной глади напоминали о том, что ничто – ни камни крепости Калемегдан, ни даже весь Белград, вопреки видимости, – не обладает постоянством и прочностью. Но это не важно, раз на глубине, под поверхностью, залегают неразрушимые пласты.
«На самом деле крепость и город укоренены в ложе Савы, – размышлял Зеко, – и отражаются в реке, в точности как моя жизнь. Все колеблется на поверхности воды, рождается и исчезает, совсем как эта картина, которая растает, как только зайдет солнце. И тогда лишь отблески фонарей останутся на речной глади».
«Как часто то, что видят наши глаза, кажется привлекательным! – думал он. – Иначе было бы невозможно выжить. Ведь человек подпитывается не жестокой реальностью и непреложными правилами, но надеждой, что наступят изменения, на которые он уповает. Ладно. Только вот жизнь состоит не из иллюзий и надежд…»
С этой