В социально-нравственном аспекте меры уголовно-процессуального принуждения и процесс их применения должны находиться в полном согласии с принципами и нормами коммунистической морали. Никакие меры по усилению действенности правовой регламентации тех или иных процессуальных категорий, в том числе и анализируемых нами мер, не должны входить в противоречие с принципами справедливости и гуманности, имеющими в конечном счете «непреходящее, глобальное значение»[122].
Соответствуя требованиям законности, научной обоснованности, эти средства должны быть максимально эффективными, способными обеспечить максимальный результат в достижении целей мер уголовно-процессуального принуждения. В то же время они должны быть и экономичными, способными обеспечить достижение желаемого результата при минимальной затрате человеческой энергии и сил. Требование экономичности средств в самом широком ее содержании (и как быстрота в использовании, и как уровень затрат при их использовании, и как экономия времени тех, кто участвует в применении средств т. д.) никогда не было чуждо нашему государству. На это, в частности, обращал внимание В. И. Ленин[123]. На это постоянно обращается внимание в наше время в партийных решениях и документах, выступлениях Л.И. Брежнева[124].
В сфере советского уголовного судопроизводства представляются правыми именно те, кто, не рассматривая экономичность как основной показатель эффективности системы уголовной юстиции, выступает, тем не менее, за экономное, разумное (в плане допустимости в пределах закона) использование процессуально-правовых средств[125].
Способы достижения целей уголовно-процессуального принуждения есть не что иное, как используемые для этого органами дознания, следствия, прокуратуры и суда соответствующие правила и приемы. Претворение в жизнь процессуально-правовых средств (в нашем случае – мер уголовно-процессуального принуждения) при помощи предусмотренных законом и научно апробированных