При ширине в сто футов суперлинкор имел длину в две тысячи шестьдесят и осадку в сорок. На носу и корме располагались по две большие угловатые башни с пушками калибром четырнадцать дюймов. По бокам же стояло по шесть малых башен, по четыре автоматических пулемёта и по восемь торпедных аппаратов. На нижней палубе можно играть в легбол, что матросы и делали. В трюмах находилось несколько десятков тонн угля и взрывчатки. Если в трюм кто-нибудь кинул бы спичку, то Хавбург уже не стоял на своём месте, а витал бы где-нибудь в стратосфере. Но трюм хорошо охранялся, имел современную систему пожаротушения, пока находился в порту и в море, так что порты не боялись и спали спокойно похрапывая. На «Циприте» даже работали свои: магазинчик, ресторан, гостиница и типография. На корме имелись шлюпки и гидросамолёт. Последний скидывали в море, и он взлетал… если при падении ничего особенно себе не повредил.
В то утро на капитанский мостик взошли: капитан первого ранга Иоганн Дерман и адмирал Рудольф Вазерфалл. Карманные часы адмирала отпели восемь часов. Хозяин достал их из кармана и подкрутил. Затем взял со стола бинокль и посмотрел вдаль, в сторону берега.
– Ну и где эта хвалённая морская пехота? – спросил Дерман.
– Генерал Катер пунктуален, homo punctuales13. Хотя и морской пехотинец, – ответил адмирал. – пехотинец всё-таки, хоть и морской.
– Зачем мы его взяли?
– Не взяли. Нам его дали. Верней всучили, навязали, et caetera, et caetera14, – адмирал всё смотрел в бинокль. – Идёт он. Вон его ребята. Спускаемся, – и адмирал с капитаном пошли на нижнюю палубу.
Что касается Катера, то он был вполне неплохим человеком. Высокий, стройный, сильный, хороший лидер, остряк, но большой сквернослов. Из всего катеровского словарного запаса тридцать два процента составляли слова, не употребляемые при женщинах и детях, тридцать процентов – названия оружия и оставшиеся тридцать девять процентов – общеупотребительные существительные, глаголы, прилагательные, причастия, союзы, предлоги, наречия и деепричастия. Так как женщины и дети в хазляндской армии не служили, Катеру пощёчину ещё никто не залепил. Но всё же имелась одна женщина, выслушивавшая эти выражения – его жена. Она всё время ходила в военном мундире, готовила военный паёк и стирала портянки. Ей приходилось терпеть речи своего мужа, от которых даже листья деревьев скручивались в трубочку. Но, несмотря на всё это Катер был отличным полководцем, и морская пехота Хазляндии считалась одной из лучших в мире.
Мне, конечно, можно было бы, и заменять некоторые нецензурные выражения синонимами, общепонятными сокращениями, но тогда повесть выросла в четыре раза объёмней и раза в три – непонятней. Ведь, одним словом Катер выражал огромное количество эпитетов и метафор, и заменить которые одним словом невозможно. Так что терпите.
Стройная толпа морских пехотинцев шла по гавани. Впереди «гарцевал» генерал Катер. Одетый в походный мундир морского пехотинца. Отличавшейся от прочих головным убором – чёрным беретом с пришитым кусочком