– Что же он тебя здесь оставил, а не взял с собой на охоту? – парировал Жмот.
– Да чего я там не видел, сам напросился остаться.
Я осторожно вошел в помещение и подошел к напарнику. Тот, как бы невзначай, арбалет не опускал, направляя его в живот своему собеседнику.
– Жмот, – шепнул я на ухо наёмнику, так чтобы слышал только он, – Побудь с ним здесь пока. Мы остановимся в дальнем доме, в том что у забора. – предупреждая следующий вопрос, я добавил. – Тот в котором мы прошлой весной останавливались, с ростовщиком.
Дождавшись кивка, я направился к повозке.
Глава 6. Хороший парень
Дом был большой, на четыре спальни. В общем, почти каждому отдельная комната.
Роди, позаботившись о животных сразу отправился спать. Телегу с лежащим в ней Томом, так и оставили под открытым небом. Итем какое-то время сидел в телеге вместе с погибшим братом. Я его не трогал, парню не помешает подумать о своей будущей жизни.
Жмот выпросил у Гурея продуктов, прямо сквозь решётку получил. Если честно, я бы постеснялся, а ему хоть бы что. Вернувшись он сначала приступил к готовке сам, а потом призадумавшись, погнал Итема помогать, мол погоревал и хватит. Мертвым уже все равно, а живые есть хотят.
Проходя мимо, Жмот окинул взглядом меня и Петра, помолчал, а потом понимающе кивнул и удалился.
– А почему тебя зовут Сатиром, ты ведь из России? – спросил меня Петя, спустя час моих сбивчивых объяснений.
– Так меня конечно не всегда звали, – ответил я прихлебывая из тарелки варево Жмота и борясь с зевотой.
Сам кашевар понес половину приготовленного Гурею и остальным запертым в погребе. Вот вроде ведет он себя всегда как эгоист последний, а поступки человеческие умеет совершать.
– До попадания в новый мир, моё имя было Максим, ответил я Пете. – Никто не понимает в чем дело, но местные почему-то игнорируют наши старые имена.
– Как так? – не понял Петя.
– Не могу объяснить, просто не запоминают. Меня здесь как только не звали, – усмехнулся я припоминая свои первые годы. – Я когда язык подучил, пробовал местным пересказывать сюжеты фильмов или книг из нашего мира. Местные кстати в восторге были. А я люблю внимание окружающих.
– Ты это о чём? – уточнил Петя.
– Рассказываю почему зовут Сатиром, – усмехнулся я. – Как только научился говорить на местном, пытался заработать историями на хлеб. Не скажу что купался в богатствах. Но и с голода не умер. С легкой руки жительниц деревни где я поселился, меня прозвали Болтун. Потом Балабол. Кое-как удалось избавиться от обидного прозвища.
Видимо произошедшее за день, побудило во мне желание поболтать, видимо это нервное.
– Потом кто-то назвал Артистом, – продолжал я. – мне это понравилось, но вот не прижилось. Словечко земное, не местное. Зато потом, как-то один из наших, попаданцев, обозвал меня Сатириком. Вот это уже прозвище и прилипло. Правда в более короткой версии. – я усмехнулся, – Некоторые острословы пытались переиначить