Помолчав, он продолжил:
– Но вернёмся к нашим дельтонам. Интенсивность излучения – откуда этот дикий рост с постоянным коэффициентом прогрессии? Причём цифра какая-то странная. И что мы будем с этим делать?
В самом деле, подумал я, почему именно столько: 8,54? Если бы 3,14, тогда понятно – число π. Или, скажем, 2,72 – число е, основание натуральных логарифмов. Две вселенские константы, одинаковые во всех мирах. («– Чему равно число π? – Сейчас не знаю, а на войне до семи доходило»). Не отвлекаться. А если πвозвести в квадрат? Где же авторучка?
И сразу наткнулся на суровые взгляды Леона и Ратникова.
– Сожгу потом, – сказал я.
Однако квадрат числа πоказался равен 9,86, что немного больше наших 8,54. А е в квадрате? Получается 7,40. Думай, думай. А что, если е умножить на π? Ну-ка, ну-ка…
– Ни хера себе!
Все трое изумлённо уставились на меня.
– Александр Павлович, такие эмоции? – удивился Сергей.
Оказывается, я выдал это вслух.
– Прошу прощения, само вырвалось. Уж больно складно ты живописуешь.
– Ну-ну. Я могу продолжить?
За спиной Леона возникла новая картина: в космическом безмолвии лунный шарик завис между Землёй и Солнцем.
Теперь взгляд с Земли. Вот Луна надвигается на солнечный край. Солнце тускнеет, уже алеет лишь тонкая дуга с яркой точкой посередине; а сейчас меркнет и она.
Светило становится страшным. Над чёрным ликом дыбятся седые космы. Солнце не просто загорожено Луной – наложение ювелирное.
Снова вид из космоса – и опять огненная атака на нашу планету. Но теперь по земной поверхности скользит тёмный круг – пятно лунной тени.
– Знамение не случайно, – продолжил Сергей. – Оптическая равновеликость двух небесных тел при затмении – уже чудо. И – смотрите: в этот же миг выбрасывается дельтонная плазма. Таких совпадений просто не бывает. Всё связано. Это сигнал.
– Внеземная цивилизация?
– А кто же ещё? Ведь совмещение размеров Луны и Солнца приходится как раз на человеческую эпоху. Раньше Луна была к Земле много ближе, а со временем, наоборот, удалится. А раз это не случайность, то что? Предупреждение!
– Феноменально! А вот и последняя точка, прошу убедиться. – Я протянул Тавровскому листок с произведением двух мировых постоянных.
– Ого! – Леон изумлённо взглянул на меня.
– Тоже мне, бином Ньютона. На берёзовых бруньках.
Глава 5. Убежище
Что-то поменялось в докладе Леона. Но что именно, я понял не сразу. Наконец дошло: он всё чаще посматривал в мою сторону. Вот и сейчас, задержав на мне взгляд, Леон произнёс:
– Шанс на спасение – вот что это означает. Несомненно – нам подали знак, указав путь в укрытие. Ведь Луна – надёжнейший заслон от губительных дельтонов. Так, Серёжа?
– Да. Её экранирующая способность