Узнав о том, как Милава была приманкой для упыря, Огнеяр рассердился.
– Вот придумали! Мужики! – с негодованием воскликнул он. – Девчонкой прикрылись. А знали ведь, на кого лезли!
– Я совсем-совсем не боялась! – старалась уверить его Милава, сама веря, что говорит правду.
– А чего кричала?
– А… чтобы его приманить получше.
Огнеяр недоверчиво хмыкнул.
– А чего мне было бояться – там же у Бебри Оборотнева Смерть была! – добавила Милава.
– А это что за диво?
– А это наша рогатина священная. Она любую нечисть убьет, любого…
Милава запнулась. «Любого оборотня», хотела она сказать, но не решилась. Ведь про него говорят… Еще обидится.
– Знатная, должно быть, рогатина! – протянул Огнеяр. – Мне бы на нее посмотреть. Как по-твоему – пустят родичи?
– Не… нет, наверное, – пробормотала Милава. Она вспомнила запрет Берестеня рассказывать, что Оборотневой Смерти у них больше нет.
– А, ну и ладно! – легко согласился Огнеяр. – Все равно не дело упырей на девчонок манить.
Милава сейчас занимала его гораздо больше любой рогатины, как бы священна та ни была. От радости и близости огня Милава разрумянилась, глаза ее весело блестели, она казалась настоящей красавицей. Огнеяра тянуло прикоснуться губами к ее нежной теплой щеке, и его влечение к ней было совсем не тем чувством, которое в нем раньше вызывали другие девушки. Она казалась ему не просто девушкой, а светлым лучом, указавшим ему дорогу в теплый и добрый человеческий мир. Тот мир, который двадцать лет заключался для него в одной только матери, княгине Добровзоре. А Милава видела в нем человека, и зверь в нем замолчал, забился куда-то вглубь, испуганный лаской в ее взоре, как вся нечисть прячется от взора Светлого Хорса.
– Да больше у нас упырей не будет, бояться нечего! – весело уверяла Огнеяра Милава, начисто забыв тревогу и страх. Сейчас им не было места в ее душе.
– Не будет! – уверенно подтвердил Огнеяр, не сводя глаз с ее лица, и ему было, честно говоря, все равно, о чем беседовать. – Они меня боятся. Я ведь волк – любую нечисть сожру.
Милава засмеялась.
– Не веришь? У меня и хвост сзади, ты разве не слыхала?
Но Милава видела, что он и сам смеется, и ей глупыми казались все разговоры о нем. Никакой он не оборотень, обыкновенный парень. И красивый, веселый – лучше всех!
– Ну и пусть хвост! – со смехом ответила она. – Я тебя и так…
– Что? –