Он только что выиграл спор о том, сможет ли сегодняшний день пройти без происшествий. Даже выиграл вдвойне: ведь участие Милашки Абелли было бонусом. В семье вечно делали ставки, причем абсолютно на все. Ни один шанс подзаработать не оставался упущенным.
Теперь я должен ему пять чертовых косарей. И винил в этом исключительно ее – мелкую черноволосую примадонну, поскольку если бы сейчас хоть на секунду вспомнил про ее брата, то не удержался бы и пустил пулю в его дурную башку.
Иногда родственнички бесят до такой степени, что ты не против пристрелить их при удобном случае. Но одно дело – сделать это по собственному желанию, а другое – когда тебе не оставляют выбора… Меня передергивало как от щелчка кнута. Яд гулял по венам и заставлял стискивать зубы.
Папа́ любил пинать меня под ребра, когда я действовал необдуманно.
Мама, облаченная в ночнушку, курила за кухонным столом после ссор с моим отцом, когда они прекращали орать на весь дом.
У меня ныли ребра, но я крепко сжимал сигарету и не мог не признать, что яблоко падает не так уж далеко от гребаной яблони. И догадывался, что любой человек, знавший Антонио Руссо лично – даже члены моей семьи – не видел в этом никакого счастливого знака.
Отец и Коза ностра слепили меня по своему образу и подобию. Отвратительная смесь искры с бочкой пороха. То, что упускал папа́, пыталась заполнить мать. Она пыталась, несмотря на расфокусированный взгляд и характерно хлюпающий нос. В свои последние годы Катерина Руссо сделала все, что могла. Она хотела, чтобы ее единственный сын уважал женщин. Если честно, у нее плохо получилось. Сложно уважать мать, если тебе приходится каждую ночь поднимать ее с пола.
В общем, мне с детства всегда доставались любые блага, о которых я мог и не заикаться.
Мне не нужны были обаяние и уважение, дабы завоевывать женщин: обещанные должность и богатство делали все за меня с того момента, как мне стукнуло тринадцать.
Мать Луки была первой, кто собралась с мыслями и бросила на меня осуждающий взгляд. Семья могла злиться сколько угодно, но я бы не отказался хоть от одного гребаного спасибо. Я предотвратил кровавую баню, чуть было не испортившую чудесное воскресенье.
Боже. Это был всего лишь Стефан.
Он даже никому не нравился.
Кстати, далеко не каждый мужчина мог справиться с фамилией Руссо. Бабушка говорила, что наша кровь погорячее, чем у большинства. Хотя, может, она просто пыталась оправдать факт, что ее наследники являлись заносчивыми, жадными собственниками, трясущимися над вещами, которые им не принадлежали. Руссо хочет то, что ему вздумается, и всегда это получает. Конечно, различными нелегальными путями. Впрочем, возможно, бабушка и права: ведь мне совершенно точно было жарче, чем следовало.
Голос Билли Холидей, выводящий строфы песни «Я буду видеть тебя»[13], заполнил обширный задний двор, и мягкие нотки фортепьяно вторглись в напряженную атмосферу беглых взглядов