– Я отдам тебе список в пятницу на вечеринке в честь помолвки, – выдавила я и попыталась вырваться.
Он меня не отпустил. Большой палец пробежал по моим костяшкам, сбивая пульс.
– Я полагал, семья Абелли может позволить себе кольца дороже пятидесяти центов.
Я бросила взгляд на кольцо на своем среднем пальце. Оно выпало из торгового автомата и было украшено круглым фиолетовым камешком. Мысль о безделушке меня отрезвила.
– Иногда самые дешевые вещи оказываются самыми ценными.
Взгляд Николаса вернулся к моему лицу, и еще секунду мы молча смотрели друг на друга. Его рука скользнула к моей ладони. Мозолистые кончики пальцев коснулись моих, более мягких, и сердце пропустило удар.
– Увидимся на обеде, Елена.
Он удалился, исчезнув в кабинете моего отца.
Cazzo…[9]
Я облокотилась о стену, чувствуя, как отяжелело кольцо. Я могла бы снять его, положить куда-нибудь, где оно, образно говоря, не будет висеть над душой, но знала, что не стану так поступать. Еще рано.
Хватка Николаса горела на коже, как клеймо, даже когда я зашагала по коридору.
И ведь Николас опять произнес мое имя самым неприличным образом.
Глава третья
Убивали мы с улыбками, стрелять в людей для нас, славных парней, не было проблемой.
Из старого радио у бассейна раздавалась негромкая песня Билли Холидей[11]. По хрустальным бокалам стекали капли конденсата, а серебряные столовые приборы сверкали в солнечных лучах. Был жаркий июльский вечер, и легкий ветерок оказался идеальным антрактом.
Огоньки гирлянды соперничали с солнцем и вились по крыше деревянной террасы, розовые кусты, высаженные матерью, цвели буйным цветом, стулья были удобными, а еда вкусной, но обед, на который приглашена толпа незнакомых людей, по определению не мог быть по-настоящему комфортным.
«Реклама семидесятых», сидящая напротив меня, впрочем, это мнение явно не разделяла.
– Тогда коп меня отпустил и даже не конфисковал кокаин…
– Джианна, – прозвучало тихое предупреждение Николаса.
Она закатила глаза и сделала внушительный глоток вина из бокала, но замолчала.
Мне стало интересно, почему Николас ее одернул и в каких они вообще отношениях. Может, Джианна его сестра? Они явно друг друга раздражали, но я почти не сомневалась: я где-то слышала, что Николас был единственным ребенком. Пожилой дедушка, он же муж Джианны, не сказал ни слова, только хмыкал в самые неподходящие моменты. Я начинала подозревать, что у него проблемы со слухом.
Джианна и правда являлась моей полной противоположностью. Я тихая, а она болтала безо всякого стеснения и громко