– Да кто его знает? Распутаем, небось не в первой!
– Личность смогли установить?
– Нет. По базе пробили – не числится. Заявлений об исчезновениях по городу и области не поступало.
Машина остановилась перед зданием Главного управления внутренних дел города Новоспасска.
Лестрейд быстро вышел из машины и взбежал по крыльцу. Анна осталась у машины.
– Ты чего застряла?
– Мне никак мысль одна покоя не дает: все кажется, что видела я где-то нашего пациента.
Анна захлопнула дверь, но продолжала стоять у машины, постукивая костяшками пальцев по крыше.
– Ха! Может, он артист какой известный? Я же по театрам не хожу, ты же знаешь. А тебя хлебом не корми. А может быть, в газете фотку видела? Не парься, вспомнишь!
Лестрейд уже хотел было открыть дверь в управление, но резкий окрик Анны заставил его вздрогнуть и вновь развернуться.
– Леонид, постойте! Фотография? Газета? – Анна спрашивала Лестрейда, но ответа не ждала. Мысли роем вертелись у нее в голове, пытаясь оформиться во что-то конкретное.
– Ну да, мало ли…
Звонок мобильного не позволил нужной мысли трансформироваться до вразумительной, остановив свое превращение на этапе расплывчатой неопределенности. Анна даже вздрогнула от резкой, ритмичной мелодии.
– Да, Гаврилова слушает, – прижатый плечом к щеке старый телефон недовольно хрустнул. – Спасибо! Да, буду!
Анна быстрым движением сняла резинку с волос и убрала ее в сумочку.
– Кто звонил? Анна? Ты меня слышишь? – вопросы остались без ответов. Лестрейд легко считал значение ее манипуляций с волосами: если на голове нет хвоста – Анны нет в управлении. Это закон, по которому живет его отдел с тех пор, как она впервые вошла к ним в кабинет.
Еще несколько секунд, и красная машина скрылась за поворотом. Лестрейд немного посмотрел ей вслед, потом махнул рукой и скрылся за дверьми.
Довольно просторная палата теперь не выглядела мрачно и таинственно, как при первом визите Анны. Горели все три лампы, отчего светом заливались даже самые отдаленные и неуютные уголки. Хотя, судя по ощущениям, свет мало что мог изменить.
Неуютно было везде. Два крупных санитара в белых халатах с синими вставками, скучающие от безделья у входа в палату, не делали обстановку более комфортной.
Анна и Олег Иванович стояли у кровати мужчины, остававшегося пока неопознанным. Он все так же лежал лицом вверх, но Анна без труда заметила произошедшие с ним изменения: закрытые глаза и беззвучно шевелившиеся губы.
– Мы сразу позвонили вам, – Олег Иванович поправил очки, выжидающе глядя на Анну.
– И что это значит? Ему становится лучше?
– Не думаю. Появилось некоторое, так сказать, звукоизвлечение. Не речь, конечно, но что-то похожее. Однако он совсем не встает с постели. Если раньше его веки не закрывались, то теперь эффект обратный. Даже восковая гибкость пропала. Возможно, мы наблюдаем непроизвольное снижение его защиты, –