– Так вот, представляете, матушка? Эта особа, которая называется владелицей дома, изволила предстать перед нами в разноцветной сорочке до колен и с голыми ногами, и всё! Если б она была юной девицей, я бы подумал, что она ищет мужского расположения. Но это дама в годах! Если она явится в таком виде в город, это будет скандал!
– Я смотрю, там уже имел место скандал, – усмехнулась бабушка. – Говорила я вам, сын мой – не трогайте вы этот дом, пусть все, кто хочет его заполучить, справляются сами. Вы же для чего-то решили вмешаться. Вот теперь и получайте на орехи всё, что заслужили.
Эрмина забыла, как дышать – никто, никто во всём городе не осмеливался так разговаривать с отцом! Только бабушка. И отец не возражал, а только склонил голову и вздохнул.
– Наверное, вы правы, матушка, – кротко сказал он. – Но сделанного уже не поправить.
Горничная бабушки Сюзетт принесла большой поднос с арро, сахаром, сливками и сладкими булочками. Следом за ней появилась матушка, а из-за матушкиной спины недовольно морщила нос Эжени. Ну конечно, она рассчитывала послушать последние новости, которые матушка с госпожой Сэ могут обсуждать до заката, или отпроситься и пойти гулять с Аннет, дочкой госпожи Сэ. А тут пришлось возвращаться домой – неизвестно для чего.
– Что случилось, Жермон? Отчего вы переполошили полгорода? – матушка тоже недовольна, что пришлось вернуться.
– Значит, так было нужно, Софи, – отрезал отец. – Сядьте и послушайте. У дома господина Гийома объявилась хозяйка – странная особа, никто не знает, откуда Валентин её притащил. В городе её никто не видел, и даже Алоиз Марсо клянётся, что такая у него не останавливалась, а он хоть и подслеповат, такую особу никак бы не проворонил. Мне нужно знать, что она замышляет и что будет делать, и ещё её нужно привести в приличный вид, а то заявится в город и всех до обморока доведёт. Поэтому, Эжени, собирайся, ты сейчас поедешь туда и останешься с ней, пока я не скажу, что уже можно вернуться домой. Или пока странный вопрос с этим домом как-нибудь не разрешится.
– Почему я? – вскричала Эжени. – За что? В этот ужасный дом, он где-то в глуши, там никого нет, и там страшно!
Голос у неё громкий, в матушку.
– Почему Эжени? – вторила ей матушка.
А Эрмина только вздохнула про себя – эх, опять Эжени выпадает что-то интересное. А она и не оценила, ей того не надо.
– А ну, тихо, – сказал отец, и обе они замолчали. – Эжени потому, что от неё дома нет никакой пользы! Ни с матушкой посидеть, ни младших занять! Пусть хоть так от неё толк будет!
– А какой должен быть толк? – взвилась матушка. – Ей всего шестнадцать, и ты отправляешь её куда-то, где её ждёт неизвестно что!
– Ей рано или поздно придётся выйти замуж и отправиться туда, где её будет ждать неизвестно что, – саркастически заметил отец. – Может быть, пора начинать?
Дальше начал твориться какой-то кошмар, потому что