9 апреля последовал ответ польско-литовской стороны на русские предложения. Они были резко отвергнуты. Предложенные сенаторами условия мира предусматривали возвращение к довоенным границам и выплату русской стороной, как виновницей войны, контрибуции в размере 10–12 млн. золотых[87]. Такая жесткая позиция польско-литовских политиков явно лишала какого-либо смысла вопрос об избрании царя (или его сына) на трон Речи Посполитой, и на последующих переговорах об этом речи не было. Инструкции А. Л. Ордину-Нащокину предусматривали возможность того, что Речь Посполитая не согласится на русские условия мира. В этом случае он должен был предлагать новые, более значительные уступки, избегая, однако, фиксировать в окончательной форме достигнутые договоренности. Но А. Л. Ордин-Нащокин пошел другим путем.
Он добился встречи наедине, «тайным обычаем», с К. Пацем и на этой встрече более подробно, в развернутой форме изложил свои соображения о возможных условиях союза между Россией и Речью Посполитой. Польский перевод этих предложений А. Л. Ордина-Нащокина был им передан литовскому канцлеру[88]. Подробная характеристика содержания этого документа дана в работе И. В. Галактионова[89]. Это был шаг еще более рискованный, чем разговоры с Я. Шумовским. На этот раз собеседником посла был один из высших сановников Речи Посполитой, и дело не ограничилось устными высказываниями. Между тем никаких полномочий для переговоров о союзе между Россией и Речью Посполитой А. Л. Ордин-Нащокин в Москве не получил.
Во вступительной части этой записки А. Л. Ордин-Нащокин настаивал на справедливости предложенных условий мира: «Смоленск со всеми Северскими городами по-прежнему вечным миром к Московскому государству утвердити, что в разоренье Московское через войну к Польскому государству было прилучено»[90]. Таким образом, речь шла о возвращении Русскому государству земель, утраченных им в годы Смуты. В заключительной части записки А. Л. Ордин-Нащокин доказывал, что такой мир был бы выгоден обеим сторонам. Россия получила бы удовлетворение за прежние «обиды», «что наша сторона в обиде ставилась за невольным миром», а Речь Посполитая без войны получила бы другие земли, занятые русскими войсками[91]. Это в целом соответствовало инструкциям, но к сказанному А. Л. Ордин-Нащокин добавил еще одно важное