– Эдвард… – проблеяла я, сама того не желая.
Мне показалось, что меня услышали все присутствующие. Но имел значение только он, один из всех. Его тело напряглось, он на секунду опустил голову, сжал кулаки и несколько раз подряд нервно щелкнул зажигалкой. И только потом обернулся. Наши взгляды впились друг в друга. Мой излучал удивление и вопрос. Его сперва пробежался по мне с головы до ног, а потом обдал холодом и высокомерием. Черты его лица оставались такими же жесткими и надменными, как в моих воспоминаниях. Щетина, как и раньше, покрывала щеки и подбородок. В волосах, по-прежнему встрепанных, появилось несколько белых нитей. Он выглядел изнуренным, с печатью чего-то такого, что мне не удавалось сформулировать.
– Диана, – наконец-то произнес он.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я дрожащим голосом, самым естественным образом переходя на английский.
– Выставляю свои фотографии.
– Сколько ты уже в Париже?
– Три дня.
Я ощутила, как на мое сердце обрушился удар кулака.
– Ты собирался прийти…
– Нет.
– А-а…
Вопросы роились у меня в голове, но я была неспособна связно задать ни один из них. Его враждебное и отстраненное поведение лишало меня воли. Взгляд Эдварда переместился куда-то за мою спину, и я почувствовала на ней руку.
– А я ищу тебя, – произнес голос Оливье.
Как я могла забыть о нем? Я постаралась улыбнуться и обернулась:
– Извини, пожалуйста… Я… Выходя, я заметила Эдварда и…
Он протянул ему руку:
– Рад знакомству, я Оливье.
Эдвард молча пожал ему руку.
– Эдвард не говорит по-французски.
– Ох, прошу прощения! Вот уж не думал, что ты встретишь здесь знакомого! – улыбнулся Оливье, произнеся эту фразу на идеальном английском.
– Эдвард – фотограф и…
– Я был соседом Дианы, когда она жила в Малларанни.
Если бы я хотела его охарактеризовать, то уж точно выбрала бы другое определение. Он не был просто соседом. Кем он оставался для меня? Удары сердца посылали противоречивые сигналы на этот счет.
– Невероятно! И вы встречаетесь здесь по чистой случайности, подумать только! Если бы я знал… Диана, хочешь остаться? Вам наверняка надо столько всего рассказать друг другу!
– Нет, –