Выстрелы винтовки Олейникова прокатывались рядом с Ратниковым тугими пружинами. Звук лопался в ушах лейтенанта и отдавался мучительной болью.
– Одно нам остается, лейтенант. Сходить за тушеночкой туда, на высоту! – Олейников на мгновение замолчал, выпустил из своей винтовки очередную стальную пружину, лопнувшую в ушах Ратникова нестерпимой болью, и тут же выругался: – Ну что за хреновня! Вторую обойму жгу, а ни разу еще не попал! Прицел, что ли, сбит?
Винтовки на этот раз им дали непристрелянные. Ратников это понял сразу, после первых же выстрелов. Пули улетали черт знает куда. А те, кого они так тщательно, не дыша, выцеливали, невредимыми шли и шли на них.
Ратников подтянул колени к животу, поймал ладонью плоскость земли и закричал:
– Олейников! Передай по цепи! Приготовиться к атаке! Примкнуть штыки!
– Ты что, лейтенант! Они ж не поднимутся!
– Подниматься всем! В том числе легкораненым! Кто не поднимется, заколю! Передать по цепи!
Ратников знал, что его команду уже услышали лежавшие неподалеку штрафники. «Ничего, поднимутся», – подумал он и оглянулся, потому что хрипы позади вдруг прекратились. Рядом с убитым штрафником лежал его товарищ. Ратников увидел, как тот потянулся к его лицу, видимо закрыть глаза. Потом штрафник отдернул руку и посмотрел на Ратникова. В его глазах стыл страх и надежда. Ратников знал, как страшно солдату в бою остаться без товарища, без командира. Почувствовал, как ясно работает мысль, как быстро приходят решения и как они верны, по той простой причине, что сомневаться в них попросту нет времени.
«Поднимутся, – еще раз подбодрил он себя. – Жить хочется всем».
Он отстрелял обойму, перезарядил винтовку и проверил, крепко ли сидит на стволе штык.
Субботин тем временем добежал до левого фланга. Несколько раз он падал. И Ратников с замиранием сердца ждал: встанет ли? В руках у взводного была винтовка. Видимо, взял у того, кому она была уже не нужна. «А взводный ничего себе», – подумал Ратников, и у него появилась уверенность в том, что атака действительно получится.
Немецкая цепь приблизилась к залегшим штрафникам шагов на тридцать-сорок. Ждать было уже нельзя. Ратников вскочил на колени. Оглянулся. На левом фланге уже стоял во весь рост Субботин. Ратников сразу узнал его. Издали он казался еще выше ростом и стройней. Таким младшего лейтенанта делала его шинель, перехлестнутая ремнями. Видимо, и теперь, встав, он одернул складки и поправил полы.
– Что, лейтенант, – услышал он за спиной чей-то незнакомый голос, – сходим в чужую деревню за Меланью посватаемся!
– Сходим… Влезли по пояс, пошли теперь и по горло, – зло отозвался ему другой.
– Встаем, ребята! Вон, лейтенант