– Ты что же, думаешь, у Соцкого патроны кончились?
Затихло. И ветер, словно и он был участником всего того, что задумал противник, торопливо стаскивал дым и пыль вниз, к березняку. Пространство вверху сразу словно раздвинулось вширь, и там показались человеческие фигурки, маленькие, как оловянные солдатики.
– Вот и они… – И Ратников толкнул в бок младшего лейтенанта. – Слушай, Субботин, внимательно. Если мы сейчас не поднимем людей, нам крышка.
Олейников зло засмеялся:
– Вот сейчас и посмотрим, чья утка громче крякнет.
– Давай, Субботин, дуй на левый фланг. А я тут людей подниму. – И Ратников подтянул к щеке подранный приклад винтовки, задержал дыхание и выстрелил.
Взводный побледнел, оглянулся назад, на березняк. Ратников знал, о чем он сейчас думает.
– А ну, давай быстро! – крикнул Ратников, не отрывая глаз от оловянных солдатиков, выстроившихся в цепь по гребню высоты.
Олейников завозился, сказал:
– Утка крякнула, берега звякнули. У меня сейчас все мысли только об одном – сколько банок тушенки Хомич принесет в этот раз.
Субботин осмотрел свой пистолет и сказал:
– Вы хотите командовать моим взводом?
В это время заработал пулемет ротного. Очереди подняли пыль позади, почти в ногах залегших. Ротный предупреждал.
Командир штрафной роты старший лейтенант Соцкий, человек уже пожилой, бывший тюремный надзиратель, внешне напоминавший или председателя отстающего колхоза, или пьющего бухгалтера, вечно раздраженный и расхристанный, утром перед атакой подвел их к свежей траншее, из которой по ходу сообщения уже начали уходить в тыл остатки гвардейской роты, указал на стоявший на дне пулеметного окопа «максим» и сказал:
– Ребятки, атаку начинать тихо. На высоту – бегом. Раньше противника огня не открывать. Там, на высоте, ваши трофеи. Я всегда буду с вами. Вот он подтвердит.
Лента в «максим» была уже заправлена.
Взводные начали разводить людей по траншее. Штрафники проходили мимо пулеметного окопа. Соцкий сидел на гранатном ящике, курил «Герцеговину флор» и говорил, глядя на согнутые спины своих «ребяток»:
– Идите, ребятки, идите. У меня лучшая рота в полку. Только вперед!
Роту действительно так и называли «Только вперед». Никто не знал ее номера. Даже взводный.
Следующий трассер ушел поверх голов и уперся в гребень высоты. Оловянные солдатики даже не пошатнулись.
– Тогда я сам пойду в третий взвод, – сказал Ратников.
Он вдруг понял, что младший лейтенант Субботин просто боится. Если на него сейчас закричать, он вовсе сникнет.
Еще когда бежали по «тягуну» вверх и из немецкой траншеи пошли первые трассы, с левого фланга донеслось: «Лейтенанта убило!» Так что там поднимать штрафников было некому.
Младший