– С Робертом все не выглядело случайностью.
– От него проблем больше оказалось. Все вышло из-под контроля. Сам понимаешь, он подсел, вместе со шлюхой. Нам не нравятся дилеры, которые подсаживаются, если мы сами их подсадить не собираемся.
Они оба рассмеялись. Судя по всему, они многое не договаривали.
– Сажай его на стул, – сказал Кевин.
Они были готовы к встрече. Стул уже стоял посреди комнаты. Меня было хорошо видно в окно, когда Кевин время от времени выходил наружу. Похоже, он солгал, когда сказал, что у него с собой товара нет. Судя по тому, как он нервно дергался, товар при нем был. После того как они усадили меня на стул, Кевин взял пистолет Луноликого и приставил к моей голове, а Луноликий привязал к стулу мои руки и ноги.
– А теперь тебе придется рассказать, зачем ты здесь, – сказал Кевин, когда меня связали окончательно.
– Поди трахни осла в зад на бегу.
– О, как некрасиво, – сказал Кевин. – Джубиль, подержи пушку.
Джубиль, Луноликий, взял пистолет. Кевин схватил рукоятку от топора, ту, что принес я. И я понял, что пожалею об этом. Он со всей силы ударил мне по голеням. Боль пронзила меня от ног по спине и до самой головы. Мгновение я думал, что меня стошнит и я вырублюсь.
– Больно, должно быть, – сказал Кевин.
– Сам знаешь, – ответил я. Не особенно круто, но хоть что-то, пусть и прозвучало, будто голос карлика из-под подушки.
Кевин отошел и положил рукоятку топора у двери. Сунул руку в карман и достал длинный складной нож. Раскрыл.
– Мне этот дом бабушка оставила. Не слишком много, но иногда я сюда по делам прихожу. И чувствую себя несколько сентиментально, даже если все идет по-плохому. Как сейчас. Я не очень-то хочу проливать здесь кровь, но сделаю это, если понадобится. Так что, ради себя и меня, лучше говори.
– Я заговорю, и ты меня так просто отпустишь?
– Конечно.
– Чушь.
– О’кей, ты прав. Я собираюсь тебя убить. Но я могу сделать это быстро, просто перерезав горло. Подумать противно, но быстро кончится. Истечь кровью хорошо. В Роберта два раза пришлось стрелять. Не так хорошо. До второй пули ему было очень больно. А здесь и с этим ножом я могу сделать твои последние мгновения очень долгими.
– Значит, у меня выбор. Я говорю, и ты режешь мне глотку, я не говорю, и ты меня режешь, пока я не заговорю?
– Как-то так.
И тут я увидел в окне голову Леонарда. Понял, что надо тянуть время.
– Так что ты хочешь узнать? Может, я что-то и знаю, если это не касается математики.
– О’кей. Для начала, кто ты такой, на хрен?
– Я переписчик.
– Это обойдется тебе в порез, – сказал Кевин. – Для начала ухо отрежу.
– Прежде чем