– Я сегодня ничего не вижу, ерунда мерещится, – сказала Мелек, отодвинув чашку с кофе.
Сидевшая за соседним столиком пожилая женщина с седыми прядями, собранными в неаккуратный хвост, став свидетелем нашего диалога, предложила помочь с гаданием. Но после длительных скрупулезных разглядываний она внезапно начала прищуриваться, как Мелек. Сглатывая слюну после приглушенного вздоха, женщина открыла рот, готовясь что-то сказать.
– Я вижу петлю и свечу в твоём будущем. Беда твоя, сын, близится, но ты можешь всё ещё изменить. Всё зависит от веры, – немногословно, но пугающе высказалась старуха.
После обеда Мелек долго молчала, будто по очереди переваривая то жирную турецкую кухню, то услышанное гадание. Не обращая никогда внимания на ненаучную ахинею, я решил развеселить свою задумчивую от страхов спутницу, предложив погулять по Каппадокии. Мы наслаждались пещерными церквями, убежищами, однотонными домиками с их сказочными дымоходами и застывшей вулканической лавой. Мне казалось, что я попал на Марс, наверное, потому что я понятия не имел, как он выглядел вживую. Спустя несколько часов пешей прогулки мы решили вернуться в отель пораньше, чтобы суметь проснуться до восхода солнца и полетать на воздушном шаре. Пробудившись с утра, Мелек надела короткое платье жёлто-абрикосового цвета, накинув на него шёлковую пашмину оттенка кедровой хвои. Ещё выехав из Стамбула, я заметил, что Мелек забыла свои любимые духи, обычно лежавшие в футляре из-под акварельных кистей. Именно поэтому под предлогом физиологической нужды по пути в Каппадокию я остановился около торгового центра и