– Лару ты тоже не трогал. – Напомнила Сущность. Гадкая она, злопамятная, зато помогает видеть мир таким, каков он есть на самом деле, и плевать, что со стороны это больше всего похоже на раздвоение личности.
– Вставай. – Повторил Тимур. Маленькая дрянь не реагировала, пришлось поднимать ее на руки, хорошо, легкая. А дышит-то, дышит мелко и часто, и сердце бьется, как ненормальное. В больницу ее нужно, пока не поздно. А здесь, если не изменяет память, есть больница, прямо за домом, идти всего два шага, и Тимур пошел, осознавая, что ловить машину бесполезно: вряд ли кто захочет подвезти странную парочку, хорошо будет, если из больницы не попрут.
– Наркоманами не занимаемся. – Заявили в приемном покое.
– Но ей же плохо! – Попытался возразить Тимур. Нику и в самом деле трясло, она мычала, мотала головой из стороны в сторону, вяло дергала руками, словно пытаясь отогнать назойливых призраков, икала и плакала, не открывая глаз. Слезы крупными горошинами катились прямо из-под плотно сомкнутых ресниц.
– Ей плохо! – Салаватов повысил голос, чувствуя, как закипает проклятый огонь в груди, не сорваться бы, иначе снова на нары. Он Тимур Салаватов, а не Тимка-Бес.
Одна из девиц, с модной "перышками" стрижкой, соизволила оторвать голову от журнала.
– Мужчина, – с явным неудовольствием в голосе заявила она, – вам же русским языком сказали: наркоманами не занимаемся. Везите куда-нибудь еще!
– Куда?
– Не знаю. – Ноготок, сияющий свежим лаком нежно-розового цвета, нервно постучал по крышке стола. – Куда хотите, туда и везите!
– А если она умрет?
Никина голова все время соскальзывала с плеча, да и сама Ника с каждой минутой становилась все тяжелее. А еще она мокрая и скользкая, держать неудобно, а они говорят "везите куда хотите"…
Стервы.
– Люсь, – вторая девица, попроще да и поспокойнее на вид, робко дернула первую за рукав, – а если она помрет?
– Да они все трупы, – фыркнула Люся, поправляя прическу, – наколются, а нам лечи их, и получай копейки…
В конечном итоге, конфликт был-таки улажен. Получив из рук Салаватова "премию" к зарплате, перистоволосая Люся значительно подобрела. Нику увезли, а Тимур, сев на узкую больничную кушетку, приготовился ждать. Ждать он умел, вон, целых шесть лет приобретенного опыта. Первый год он силился понять: как же получилось то, что получилось. Второй год остро страдал от несправедливости, письма писал: друзьям, подругам, Нике вон, пытаясь донести до нее правду. На все его послания не пришло ни одного ответа. Наступил год третий, за ним четвертый, пятый и шестой. Тимур учился выживать, Тимур вытравливал из себя того, старого, доверчивого и глупого Тимура Салаватова, и строил Тимку-Беса. По кирпичику строил, по камешку, а теперь вот, Тимка-Бес не нужен и куда его девать? Вон? А, не дай-то Бог, Тимур Салаватов один не справится?
– Не надо лезть, куда не просят. – Наставительно заметила Сущность.
– Это