– Интересно… – В оборотней Аполлон Бенедиктович не верил, но, раз уж послали его сюда разбираться с этим делом, то ничего нельзя упускать из виду. Во-первых, не мешало бы в ледник заглянуть – по настойчивой просьбе следователя тело убитого волком Олега Камушевского не хоронили, а, во-вторых, побеседовать с его братом, единственным свидетелем происшествия.
Второе письмо Салаватов обнаружил на столе. Вот так, вышел из дома утром, вернулся и обнаружил перевернутую чашку с остатками кофе и конверт.
– Проклятье!
Фокус с кофе Тимура несказанно разозлил. Какое право она имеет так обращаться с его вещами: пятна со скатерти не выведешь, во всяком случае, он понятия не имеет, как их отчистить, а в доме и без грязной скатерти бардак. И конверт заляпало. Запах кофе почти перебивал аромат "Черной магии". Почти, но не совсем. Мокрая бумага разлезалась под пальцами. Всего два слова: "За что?"
– За что? – Тимур скомкал тетрадный лист. За что, значит? Действительно, за что. Чем он заслужил такое? Это не Лара, она не стала бы спрашивать "за что". Она ведь знает.
А он дурак, если решил, что мертвые возвращаются. Нет, такое бывает лишь в фильмах ужасов, а в реальности мертвыми прикрываются живые. Кому-то очень хотелось, чтобы Лара ожила.
– Лара, Лара, Лара… Лара. – Тимур провел пальцем по кофейной луже. А ведь он почти поверил, он очень хотел увидеть Лару и вот, пожалуйста, желание почти исполнилось.
Развернув лист, Салаватов прочел еще раз:
– За что.
Почерк Ларин. И подпись ее. Впрочем, это еще ни о чем не говорит, на зоне хватает умельцев, которые не то, что подпись, отпечатки пальцев подделают. Ключи? Призраку ключи не нужны, а вот человеку без них в квартиру не попасть. Ключи, ключи, ключи. Всего связки было три. Первая и сейчас в кармане лежит, вторую Тимур Ларе отдал, надеясь, что она переберется к нему. Третья, запасная, хранилась в тумбочке под телефоном. Салаватов проверил: ключи висели на месте, но опять же, с ключей можно снять слепки. Нет, таким образом призрака не поймать.
А если логически подумать?
Второе письмо я оставила в квартире, хорошо, что Салаватов замки не сменил. Ключи мне еще от Лары остались. Пока Он сидел, я несколько раз ходила на квартиру. Я могла бы продать ее, или поселить жильцов, или вынести вещи – за Тимуровым жилищем никто не следил – но не стала ничего такого делать. Я сидела на его кровати, мерила его вещи, читала его письма. Салаватов писал письма Ларе, но, полагаю, не отправил ни одного, в противном случае, они лежали бы в Лариных вещах, а не в Салаватовском шкафу.
С последнего моего визита месяца четыре прошло, а практически ничего-то и не изменилось. Разве что пыли поменьше стало, да и воздух не такой затхлый. В коридоре на вешалке висит кожаная куртка, светлая, раньше такие в моде были, и Салаватов курткой гордился, а Лара сказала, что за модой только дураки гоняются.
Куртка