Восемь белых ночей. Андре Асиман

все набились в лифт, сбросили пальто в гардеробе и помчались наверх, обратно в оранжерею. Со столов убрали, перекрыли их к десерту, поставили новые бутылки. Когда всем налили водки, я решил выдержать паузу и, когда нас повторно обнесли десертом, начать подавать знаки, что мне пора уходить. Был уже третий час ночи. Чем старательнее я изображал скрытое беспокойство, намекая на скорый уход, тем сильнее мне хотелось его ускорить. Наверное, на деле я просто очень хотел, чтобы Клара заметила и попросила меня остаться.

      Так в итоге и произошло.

      – Ты правда уходишь? – Как будто она совершенно случайно подумала про такую немыслимую вещь.

      – Как, уже уходишь? – воскликнул Пабло. – Ты же только пришел!

      Я благожелательно улыбнулся.

      – Я, – это «я» было густо подчеркнуто голосом, – налью ему еще выпить. – Это Павел. – Нельзя же уходить на пустой желудок.

      – Да, такого мы не допустим, – согласилась Бэрил.

      – Так ты уходишь или остаешься? – поинтересовался Пабло.

      – Остаюсь, – сдался я, зная, что это не сдача, я поступаю так, как и хотел.

      – Хоть с чем-то определился, – произнесла Клара.

      Как мне нравятся эти люди, оранжерея, островок вдали от всего и всех, что я знаю. Укрыться от времени. Пусть так длится вечно.

      – Вот, – сказал Павел, протягивая мне вместительную стопку. Я собирался ее взять, но он слегка отвел ее, пришлось чуть приблизиться – и тут он чмокнул меня в щеку. – Не удержался, – объявил он во всеуслышание. – Кроме того, он будет страшно ревновать, а я обожаю, когда Паблито ревнует.

      – Нужно немедленно ввести противоядие, – заявила Бэрил. – Вопрос, позволит ли он.

      – Может, и позволит.

      – Наверняка, – сказала Клара с подчеркнутым равнодушием, разбередившим меня еще сильнее.

      – Прежде чем погружаться, нужно спросить разрешения, – хихикнула Бэрил.

      – Да не ты ему нужна. Впрочем, именно поэтому он и позволит тебе поцеловать себя так же, как она поцеловала тебя – во весь фронт, да еще и с трепетом. – Опять Ролло.

      – Так и кто ему нужен?

      – Она, – заявил Ролло.

      – А он мне нет, – фыркнула Бэрил.

      – Она залегла на дно, – пояснила Клара, имея в виду себя.

      – А он – на лед, – добавил я.

      Мы переглянулись. Веселье и единомыслие в наших взвешенных, на первый взгляд трезвых словах.

      – Кстати, – сказала она, – ты ведь так и не знаешь моего полного имени. Клара Бруншвикг, пишется не по-людски. И раз уж ты спросил – да, я есть в телефонном справочнике.

      – А я спросил?

      – Собирался. Или должен был. Под префиксом «Академия-2»…

      Как она виртуозно меня считывает – а я пока вижу ее на самом поверхностном уровне.

      Брууншвейг, Бруншвиг, подумал я про себя, как оно пишется? Брансвик, Бранчвик, Бушвик.

      – Записать?

      – Знаю я, как пишется Бранчвайг.

      И