Папа скучным голосом объяснил, что никакие магниты не притягивают костей.
Но шофёр всё-таки доказал папе, что некоторые магниты притягивают даже гречневую кашу, потому что в ней много железа. Папа слегка застонал – он ненавидел гречневую кашу – и расплатился с шофёром. Шофёр не велел давать щенку грецких орехов, пирогов с грибами, красной икры, фазанов, крабов и, расхохотавшись, уехал.
А нам совсем было не до шуток.
– Тэк-с, тэк-с, – сказал папа, посмотрев на наше окно, и как следует подтянул брюки. – Действительно, мы совершили нечто необычное. Пошли. Что ж теперь делать… Тэк-с, тэк-с… За мной!
Но щенок не откликнулся на имя Тэкс. Он обнюхал угол нашего дома, потом задрал голову вверх и вздохнул, наверно, подумав: «Большой какой дом. Весь сразу не обнюхаешь».
9
Когда мы вошли во двор, кто-то сразу закричал:
– Двапортфеля!
– Эгей!
– Он с собакой!
Папа и на этот раз не понял, что Двапортфеля – моё прозвище. А я решил никогда на него не откликаться и тут же догадался: настоящее имя щенка забыли, а он помалкивает, не откликается на другие имена и ждёт, когда назовут правильно. Вот и я так же буду помалкивать, пока им не надоест кричать «Двапортфеля!».
…Мы с трудом прошли сквозь толпу ребят в подъезд. Папа вызвал лифт. Лифтёрша, тётя Кланя, зло предупредила:
– Если кабину будет опоганивать, я ЖЭКу пожалуюсь. С тряпкой теперь за вами ездить?
– Этого ещё не случилось. Зачем шуметь раньше времени? Вот когда случится, тогда и пошумим, соберёмся и пошумим, – тихо сказал папа. – Щенок прекрасно знает правила поведения в лифтах. Он родился и вырос в высотном доме.
– Как зовут-то мохнатого? – угрюмо спросила наша лифтёрша.
– Пока что инкогнито, – сказал папа, подумав.
– Не выговоришь! – удивилась тётя Кланя.
– Что за имя Инкогнито? – спросил я папу в лифте.
– Инкогнито – это не имя. Это означает, что щенок пожелал временно остаться неизвестным.
Поднялись мы благополучно и встали перед нашей дверью.
Мы слышали, как мама скоблит ножом сковородку и что-то весело напевает. Один шаг отделял нас от обеда, а из щели около замка прямо нам в носы ударял запах котлет с луком и дух горячих макарон, которые мама только что переложила из кастрюли в миску с дырочками.
– У-ух, какой обед! – взвыл папа и, набравшись смелости, шепнул мне: – Поднимись на площадку. Я иду первым. Беру огонь на себя.
Я поднялся повыше. Папа как ни в чём не бывало замурлыкал песенку, воткнул ключ в замок и быстро вошёл в квартиру.
Я ждал ни жив ни мёртв, взяв щенка на руки, и заранее решил пообещать маме всё, что угодно, лишь бы не отдавать щенка обратно.
И научиться быстро читать, и не ломать приёмник, и не забывать здороваться с соседями по подъезду, и не пить после обеда холодную воду, и вытирать насухо руки, чтобы не было цыпок, и глотать зимой рыбий жир, и не повторять нехороших слов.
Всё, что