Есть и вправду хотелось. Пусть чувство голода было не таким всепоглощающим, но было. И Миха от позднего – судя по темноте очень позднего ужина – не отказался бы.
– Вот-вот. Принеси. А ты пей. Доброе вино. Мне с островов везли. Только там и умеют, чтобы сладкое, да без приторности.
Вино было густым и тяжелым, и сладковатым. Чем-то оно напоминало портвейн, правда, оставляло после себя резкое травяное послевкусие.
Отравить хотят?
Хальгрим тоже пьет. Правда, это ни о чем не говорит. Мог яду в кубок подсыпать. Вона сколько перстней на руках. А Миха, пусть он бесконечно далек от истории, слыхал про такие перстни, в которых тайник и яд.
И про отравленные кубки.
И вообще фантазия у местных изрядная, так что, пожелай Миху отравить, точно отравят.
– И не боишься, – сделал вывод Хальгрим.
– Есть чего?
– Я могу тебя убить.
– А я тебя, – пожал плечами Миха. – Надо ли?
– Вот и мне хотелось бы понять. Баба не удержит замок. Мальчишка мал и слаб. За ним не пойдут. Может, конечно, старшие и будут держаться клятвы. Дворня опять же. Но уже пошли слухи, что круги на воде.
Хальгрим допил вино и с грохотом ударил кубком по столу.
– Не понимает, дура! Что они будут делать, когда перед воротами ватага появится? И ладно, если сброд какой? А если настоящие искатели удачи? Есть такие, кто и сотню, и две под стяги собрать способны, когда добыча хорошая ожидается.
– Стены высокие, – дипломатично заметил Миха. И мысленно подавил вздох. Про средневековые войны он тоже знает лишь то, что они были.
И кровавые.
– Стены… высокие… это да. Только там, – Хальгрим мотнул головой. – За стенами люди. Селяне. Под бароном сколько сел было?
– Понятия не имею.
– Вот. А я тебе скажу. Под две дюжины, от совсем мелких до крупных, в иных и торг свой имелся. И людишки у него сытые, а стало быть, взять будет чего.
И снова в Миху вперился, словно ждал. Но не дождался.
– Они сперва по селам пройдут, на прочность пробуя. И поглядят, как там барон новый, справляется али нет. Пограбят. Пожгут. Народишко угонят, небось, крепкие рабы всегда нужны.
Дверь беззвучно приоткрылась, впустив Миару с подносом.
– Доброй ночи, – сказала она очень-очень тихо.
И Хальгрим крякнул.
Нахмурился.
– Магичка. Не спится?
Она молча поставила поднос на стол. Убрала кубок, только тонкие ноздри дрогнули и глаза прищурились. А перед Михой появилась миска с кашей. Кашу приправили мясом, а к ней выдали еще пару ломтей буженины. Нашлось место и желтоватому местному сыру, порезанному крупными ломтями.
– Наглые они, – кивнул Хальгрим. – Вечно держатся так, свысока. Только я за свои годы одно понял. И у магов кровь красная. У всех она красная.
Миара сделала вид, что не слышит.
Тонкие пальцы коснулись Михиной шеи, и он ощутил, как разливается по мышцам тепло. Силой она поделилась щедро, а потом вышла.
И дверь за собою закрыла.
– А