– Вроде Питсбурга? – подсказал Шеферд театральным шепотом.
– Нет, это совершенно неофициальный визит, Пол, – просто хорошенько поболтаем, и все. Нам уже давно не удавалось хорошенько поболтать. Мама и я, мы хотим повидать тебя в совершенно неофициальной обстановке.
Пол прикинул. Его не приглашали к Кронеру уже целый год, с того момента, как он получил свое последнее повышение.
– Это звучит очень соблазнительно. В котором часу?
– В восемь – восемь тридцать.
– Анита тоже приглашена? – Это была ошибка. Брякнул, не подумав.
– Конечно! Надеюсь, ты не наносишь частных визитов без нее, не так ли?
– О, конечно, нет, сэр.
– Я надеюсь. – Кронер покровительственно рассмеялся. – Ну, до свидания.
– Что он сказал? – спросил Шеферд.
– Он сказал, что это не твое собачье дело – подписывать за меня эти докладные. Он сказал, чтобы Катарина Финч сразу же сняла твои подписи смывателем для чернил.
– Ну-ну, валяй, валяй, – сказал Шеферд, вставая.
Пол увидел, что все ящики его стола приоткрыты. В нижнем на самом виду торчало горлышко бутылки из-под виски. Он с грохотом задвинул один за другим все ящики. Дойдя до нижнего, он вытащил бутылку и протянул ее Шеферду.
– Вот, пожалуйста, – хочешь? Это может очень пригодиться. Она сверху донизу в отпечатках моих пальцев.
– Ты собираешься меня вышибить – так я должен это понимать? – с готовностью заявил Шеферд. – Ты хочешь поднять вопрос перед Кронером? Ну давай. Я всегда готов. Посмотрим, что у тебя получится.
– Убирайся отсюда. Живо. Очисти помещение и не появляйся здесь, пока я тебя не вызову. Катарина!
– Да?
– Если доктор Шеферд придет опять в этот кабинет без моего разрешения, стреляйте в него.
Шеферд промчался мимо Пола и Катарины и выбежал наружу.
– Доктор Протеус, полиция у телефона, – сказала Катарина.
Пол крадучись выбрался из кабинета и пошел домой.
Сегодня у прислуги был выходной день, и Пол застал Аниту на кухне. «Домашняя идиллия, детишек только не хватает», – подумал он.
Кухня, если только можно так выразиться, была единственным детищем Аниты. Анита испытала все муки и радости созидательного труда, планируя ее, – мучимая сомнениями, проклиная ограниченность средств, одновременно страстно желая и страшно боясь мнения других. Теперь кухня была закончена, ею восхищались, а вердикт всего общества гласил: Анита обладает художественными наклонностями.
Это была большая, просторная, просторнее большинства жилых, комната. Грубо обтесанные балки, добытые из старого сарая, держались у потолка скрытыми болтами, вделанными в стальные конструкции дома. Стены были обшиты сосновыми досками, отделанными под старину, желтоватый налет на них был нанесен льняным маслом.
Огромный очаг и датская печь из дикого камня занимали одну стену. Над ними висело длинное, заряжающееся с дула