НАПОЛЕОН (В растерянности принимается было жевать воротник сюртука).
Сам не знаю! Черт попутал! Все ведь у меня было хорошо. Вся Европа мне покорилась. Австрия, вкупе с Италией и Венгрией, Египет там, Дания, Польша… Во! Польша – вообще легко. Они же там любого завоевателя цветами и чепчиками забрасывают – как освободителя от предыдущего! Добрейший народ… Англичане, правда, никак. Ну, никак! На земле я их бью, а чуть в море выйдем – они весь мой флот на дно пускают. Это мне цыганка еще в детстве нагадала. Держись, говорит, от воды подальше. Какие-то, говорит, у тебя с водой не лады. Но все ничего. Одолел бы я англичан. У меня такой план уже созрел: как заманить их вглубь Франции, далеко-далеко от берега. С Даву посоветовался – он такой: «Отличный план, Бо!» (Даву меня всегда так зовет наедине – Бо. А я его – До-До. Ну, это к делу не имеет…) И вот, надо же, точно голос какой-то в ухо: мол, напади да напади на Россию! Я такой: зачем? почему? А в ответ так внушительно: война с Россией неизбежна! Неизбежна? Ослышались! Не неизбежна, а невозможна!!! Жив останусь – составлю завещание. Всем нерусским. Начну так. Никогда не воюйте с Россией! Лучше смерть! Русские медленно запрягают, зато потом быстро едут… верхом… на своих оккюпантах!
УНТЕР.
Забавно. Мы с вами сидим сейчас в самом сердце России, то есть, в смысле… не в тюрьме, а в Москве… Но неважно. Вы за лето прошли полстраны, не дали себя разбить под Бородиным, без боя вошли в столицу, а из слов ваших можно вывести, что войну вы же и проиграли…
НАПОЛЕОН.
Ай, да что теперь говорить! Выиграли, проиграли… Что мне за дело, если завтра к вечеру мой труп зароют вместе с вашими в общую могилу?
КРЕСТЬЯНИН.
Чтоб не воняли.
УНТЕР.
Если ты это, голубчик, о месье Антихристе, то нечего и возразить.
НАПОЛЕОН.
Да бросьте! Какой Антихрист? Император, пропавший без вести… Войду в историю еще и в этом качестве.
Вновь шум за дверью. Дверь открывается, в помещение пинком водворяют Пьера. Пьер, молча, насупившись, поднимается, отряхивается, делает несколько шагов и садится на выступ рядом с крестьянином, утешающим всхлипывающую Мотрю.
ПЬЕР (вдруг словно опомнившись от глубокого раздумья, очень громко).
Ах, прошу прощенья, господа и… дамы? Да. И дамы! Позвольте представиться – Пьер…
НАПОЛЕОН.
Франсэ? Коннесэ-ву муа?
ПЬЕР (то и дело говорит на повышенных тонах, как бы в экзальтации).
Нон, пуркуа франсэ? Исконно русский ополченец.
НАПОЛЕОН.
Ну-ну-ну! Так узнаёте? (Поворачивается к Пьеру профилем).
ПЬЕР (протирая заляпанные грязью очки, подслеповато).
Нет, не извольте обижаться… Никак не припоминаю…
УНТЕР.
Поджог?
ПЬЕР.
Что, простите?
УНТЕР.
Вас сюда как поджигателя бросили?
ПЬЕР.
Ах,