Никто прозрачным не уйдёт с Войны.
И пусть стреляли и не наши руки,
Считать потери будем только мы…
Разговоры с дочкой
Бегом сквозь толщу странных дел,
Ныряя в тёмные тоннели,
Пытайся свой познать предел
На человечьей карусели.
Нам столько велено успеть:
Взрастить идеи, жизни, смыслы.
Придётся мёрзнуть, мокнуть, тлеть,
Бежать, подпрыгивать, зависнуть …
Спеши, старайся, не зевай,
Ищи своё, не тронь чужое.
Не хнычь, не бойся, подпевай —
Не просто будь, гори душою.
Ищи свою шальную мысль —
Расти её в разумной власти.
Смакуй пленительную жизнь,
И инвестируй больше – в счастье.
Художник
Весенних дум зелёный цвет
Раскрасил серые пейзажи.
И чёрный штрих привычной сажи
Не лёг, как прежде, на мольберт.
Рисует город облака
Пастелью нежной цвета ваты.
И словно коврик прикроватный
Уютом стелется трава.
Так в Петербурге дорог цвет,
Что красок яркие коробки
Он достаёт неспешно, робко,
Как с антресолей мой сосед.
И каждый свеженький мазок
По Петербургу еле-еле
Гуашью или акварелью
Я жду привычный долгий срок…
И в ожидание этом трудном,
Как галерист и как эстет,
Я говорю, что лучше нет
«Весны» работы Петербурга…
Карантинное
Мой тихий город,
Ты решил вздохнуть от гулкой речи бешеной толпы,
От стука каблуков по мостовой —
Ты просто нам закрыл пустые рты.
Теперь ты смотришь в разные глаза:
Вот грусть, вот радость,
Вот мечтанья снов.
Мой город шёпотом тихонько мне сказал:
«Глаза красноречивей громких слов».
Но горожанин так нетерпелив:
Пытаясь маску как завесу снять,
Чтоб рот свой шире снова приоткрыв,
Опять пустое пылко излагать.
Побудем в масках —
В них же столько лет
Играем будто в театре свои роли.
Смотри в глаза, и ты увидишь свет,
Любовь, тоску и очень много боли.
«Смотри в глаза», – мне шепчет Петербург,
«И, насмотревшись, думай, что сказать,
Чтобы счастливей стал твой ближний круг,
От всего сердца научись молчать».
Летучий Голландец
Наблюдала сегодня, как выносят из
некогда пафосного плавучего ресторана
Летучий Голландец доски, балки, столы,
канделябры… Бры-бррр…
Летучему Голландцу посвящаю.
Голландец гордый тянется ко дну:
Рублём крещёный в перьях ярких знатью.
На корабельное протяжное: «Тону!»
Молчанием отвечают в