– Да! – «крякает» Анисимова.
– Но, это – только начало! Теперь – нужно сделать таксацию. Измерить диаметры всех стволов деревьев на площади. Это выглядит так:
У меня в руках – мерная вилка. Это – такой большой, деревянный штангенциркуль. Подойдя к стволу, я измеряю его диаметр этим штангенциркулем. Потом – я беру, зажатый подмышкой, мой тесак и делаю затёс на стволе – для того, чтобы пометить обмеренный ствол. Иначе – сам запутаешься… Значит, делаю затёс и сую нож обратно, подмышку.
– Зачем подмышку? – спокойно спрашивает Ольга, – У тебя – ножны, на поясе.
– Ха! – нервно хмыкаю я, – Облепленное смолой лезвие не лезет в ножны!.. Потом – я достаю ведомость таксации и ставлю точку напротив нужного диаметра нужной породы дерева. Это – одно дерево…
– Да, – сочувствует мне Ольга, – Кошмар…
– Это не кошмар! – горячусь я, – Это – идиотизм! Нужно быть идиотом, чтобы делать такую работу… Вот и получается! Что, работать – идиотизм. А, не работать и просто сидеть на кордоне – это… это форменное скотство!
– Саш! Знаешь что? – вдруг, говорит мне, Ольга, – Я, пока, свободна от своей работы по чайкам. Давай – я с тобой пойду?! Буду тебе помогать!
– Нуу… – недоумённо тяну я.
Это – неожиданное предложение! Моей голове, его нужно переварить.
– Несколько дней у меня, свободных – есть! – разводит руками, на моё молчание, Ольга.
– Ну, давай, попробуем! – соглашаюсь я, – Завтра. Вдвоём, конечно, будет полегче! И побыстрее…
Тятинский дом. Наступило «завтра». Сегодня двадцать первое мая. Стоит обычное для конца Кунаширского мая, туманное и сырое утро.
– Хорошо, что, хоть морось не сыпит! – думаю я, – За воротник.
Мой ботанический рюкзачок собран ещё с вечера. После обычного, девятичасового сеанса связи, в рабочей одежде, мы выходим из нашего Тятинского дома. Я оглядываю сначала себя, потом Ольгу – вроде, ничего не забыто.
– Ну, ладно! – командую я, – Вперёд! Труба зовёт!
Поднявшись по серой пойме Тятиной около километра от устья, мы выходим в давно облюбованный мной участок спелого, пойменного ивняка. Здесь, редко стоящие, толстые стволы деревьев, серыми, морщинистыми колоннами уходят ввысь. И только там, вверху, они расходятся в стороны, мощными сучьями. Подлеска, здесь, нет вообще – редко какой кустарник выдержит конкуренцию с господствующими