– Да так.
– Где тебе будет лучше, в Испании или в Канаде?.. Я бы выбрал Канаду, там не так жарко, да и к приезжим лучше относятся…
– Так давай вместе туда рванем, – предложил Егор.
– Если бы Синдикат разрешил, я бы с удовольствием. А он не разрешит.
– Да и черт с ним.
– Нет, черт пойдет за нами… Где бы ты ни спрятался, тебя везде найдут.
– Да слышал я это, – поморщился Егор.
– Не веришь?
– Мы же с тобой разведчики. Мы даже здесь, в России, спрятаться можем.
– Не о том думаешь, брат. Не от Синдиката надо прятаться, а от преследования. Ты не имеешь полного представления о человеке, чью жену исполнил. Он представляет очень солидную структуру. Нас уже ищут… Но я все предусмотрел. Не только ты схрон приготовил, но и я. Полный комплект. Неделю там проведем…
– Да хоть месяц, не привыкать.
Профессиональные разведчики не вступают в бой; всеми правдами-неправдами они стараются уйти от огневого столкновения с противником. И, прежде чем выйти на задание, тщательно просчитывают маршруты отхода и по возможности готовят схроны – небольшие, тщательно замаскированные землянки. Если вдруг разведгруппа попадала в окружение, она пряталась в таком убежище, и тогда цена жизни ставилась в прямую зависимость от качества маскировки. Однажды Егору приходилось пережидать опасность таким образом. Вместе с Артемом.
– Помнишь, как от Базаева уходили? – спросил он.
– Я все, брат, помню. И от Базаева ушли, и от этих козлов уйдем. Все будет нормально, братишка, поверь мне.
– Если тебе не верить, то кому верить? – улыбнулся Егор.
Машину они бросили в тридцати километрах от места преступления. Дальше пошли пешком, углубляясь в глубь шатурских лесов. Артем двигался впереди, но когда вышли к болотам, его сменил Егор. У него был особый нюх на гиблые топи. И кому сейчас, как не ему, вести за собой своего командира.
Торфяники, вода, чахлые деревья. Впереди топкая трясина.
– Дальше идти нельзя, – покачал головой Егор.
– А мы и не пойдем.
В голосе Артема угадывалась особая, предостерегающе-опасная интонация. Егор вдруг почувствовал, что под ногами колыхнулась трясина – в прямом и переносном смысле. Он резко обернулся и увидел направленный на него пистолет.
– Извини, брат.
В глазах у Артема стояли слезы, но взгляд ледяной, космическая пустота в нем. И палец плавно давит на спусковой крючок. Это смерть…
Ленка изображала мученические страдания.
– Ну не козел, а! Забросил за плечи, раз-два, ну, думаю, все. А нет, через пять минут снова… За час четыре раза. Не человек, а кролик!..
– Так все-таки кто он, козел или кролик? – ухмыльнулась Тонька. И, не дожидаясь уточняющего ответа, сказала: – Съешь лимон, а то улыбка до ушей!
– Да какая там улыбка! – с фальшивым недовольством отмахнулась Ленка.
– Улыбка секстинской секс-бомбы! – развеселилась Тонька. – Надо же, за час четыре раза!.. Ты бы уж до пяти округлила или до десяти…
– Не, ну честно, четыре раза!
–