– Здравствуй, Феодора. Ты плакала! Кто же причиной твоих слез? Скажи мне – я отмщу за них.
Феодора наклонила голову.
– Меня избила матушка, – ответила она.
– А! – воскликнул Адриан. – Правда, говорят, что мать твоя зла. Но ты так мила: как у ней хватает духа бить тебя? Если бы я был на ее месте, я касался бы твоего прекрасного тела только устами.
Феодора улыбнулась.
– Но ты не на ее месте.
Проговорив это, она хотела продолжить свой путь. Но, удерживая за рукав ее туники, Адриан возразил вполголоса, как будто страшась, чтоб его слова не коснулись слуха прохожих:
– Феодора, ты несчастна у своей матери… И притом разве исполняемое тобою ремесло не отвратительно для тебя? Хочешь, чтоб тебе не приходилось больше плакать? Я живу близ ворот св. Римлянина, вместе со старой родственницей, в небольшом домике, скрывающемся код сенью дерев. Скажи мне слово, и ты будешь хозяйкой в этом дому. Моя тетка, Флавия, будет твоей служанкой; я – твоим рабом.
Феодора с удивлением смотрела на Адриана.
– Ты любишь меня? – спросила она.
– Больше жизни!..
Она задумалась, Из куртизанки, то есть любовницы всех сделаться любовницей одного, и кого же? Фигляра? Разве это не значило упасть?
Но этот фигляр был красив и молод. К тому же в его голосе слышалась такая нежность. В первый раз Феодора почувствовала, что у ней есть сердце.
– Что же? – прошептал Адриан.
– Я согласна, – ответила она.– Сегодня вечером вместо того, чтоб идти к матери, я приду к тебе. Но как я найду твое жилище?
– Я провожу тебя. При солнечном закате я буду ждать тебя в садах, близ терм Зевксиппа.
– И ты обещаешь так скрыть меня, что никто не откроет? О! матушка убьет меня в наказание за мое бегство. Отец посмеется над этим; он занят одними своими медведями…
– Клянусь, никто тебя не откроет? Воробей предлагает тебе свое гнездо. Кому придет на ум, что это гнездо служит убежищем голубя?..
Пoзже Феодора говорила своей приятельнице Антонине жене Велизария, что первые три месяца, проведенные ею в гнезде воробья показались ей тремя днями. Как бы низко ни упала женщина, а любовь всегда может возродить ее к новой жизни. Притом же, так как ее падение было не ее ошибкой, а зависело от воли семьи и особенно от нравов общества, Феодоре было легче искупить свое прошлое. Едва только было ей сказано: «Ты должна продавать свои поцелуи, чтобы жить,» – и она повиновалась. И как могло быть иначе? Она не понимала всей презрительности того ремесла, к которому ее приговаривали. Но вот, вместо этих слов: «Будь моею; я покупаю тебя!» она слышит: «Будь моею; я люблю тебя!» И за то, чтобы вознаградить ее за веру в любовь, небо послало ей истинную любовь…
То было правосудие!..
Феодора была счастлива, когда три месяца скрывалась в объятиях своего любовника, в маленьком домике у ворот св. Римлянина. Адриан удалялся только тогда, когда этого требовали