И едва я успеваю все это подумать, как он спрашивает:
– Не возражаешь, если я включу музыку?
– Нет, – отвечаю и снова отворачиваюсь к окну, считая, что политесы соблюдены и на этом наше общение закончено.
– А что ты слушаешь?
Его настойчивость меня удивляет. Я смотрю на него и вижу, что он спрашивает искренне и, кажется, совершенно не против продолжить знакомство. Мы стоим на светофоре, и, ожидая ответ, он не отводит от меня взгляда, в котором отчетливо читается любопытство.
3:0, удрученно констатирую я и пожимаю плечами.
– Все равно, хоть радио.
Он крутит ручку магнитолы и останавливается на станции, где проигрывают нежно любимую Speeding Cars.
– Годится?
Рок-музыку он, явно, предпочитает любой другой. Ну, это можно засчитать как 3:1. И я робко улыбаюсь.
– Я бы выбрала её же.
Теперь снова отвернуться было бы откровенной грубостью, и я лихорадочно соображаю, что бы такого сказать, чтобы не выглядеть нелепо и глупо. Некстати вспоминается реклама Ментос про крутые обои, однако в машине ею не воспользуешься. Не меньше минуты я сижу, повернувшись к Никите и даже, наверное, приоткрыв в рот, но ничего приличного ожидаемо не придумывается, и я все-таки трусливо возвращаюсь к созерцанию улиц и номеров машин – детская привычка выискивать в их цифрах счастливые числа или какие-то даты, а в буквах – аббревиатуры, существующие или выдуманные.
Он делает вид, что не замечает моей молчаливой пантомимы и последующего позорного поражения в борьбе с собой, по крайней мере, в лице его нет ни намека на насмешку. Хотя и я не то чтобы безошибочно читаю по лицам.
Незаметно вздохнув, я сосредотачиваюсь на номерах машин справа от нас:
В 988 ОР: Девятьсот восемьдесят восьмой – год крещения Руси, ВОР – наша школьная императрица Великая Ольга Ринатовна.
К 227 КТ: Двадцать второе июля – день рождения Алисы, ККД – Какая Кира Тупица…
Мне хочется развить мысль, до размеров "Какая же ты, Кира, непроходимая тупица" и еще дальше, а не ограничиваться тремя буквами, и я высматриваю номера с подходящими