на свой нож. Я отступал и бил в ответ посохом, в основном по голове. А как только Рыжая Борода вылезал из-за спины первого разбойника, я очередным ударом загонял его обратно. Полоски здоровья над головами разбойников быстро таяли. По сравнению со стремительными собаками эта бородатая парочка еле-еле двигалась, да и их ножи уже не внушали мне опасения. Вскоре запас здоровья, а может и прочности черепа, у чернобородого кончился и после очередного удара он с шумом рухнул на землю. Я окончательно приободрился, поверив в лёгкую победу над вторым противником и чуть было не поплатился за это. Оставшийся в одиночестве рыжебородый вместо того, чтобы по примеру сраженного собрата пытаться раз за разом одним и тем же приемом воткнуть мне свой нож в живот, внезапно рубанул клинком справа налево, явно целясь мне в шею. Я с трудом уклонился, а разбойник сразу развернул нож и повторил свой удар, теперь слева направо. Я не ожидал от него такой прыти и, хотя от удара в шею всё же сумел снова увернуться, отточенное лезвие полоснуло мне по руке чуть выше локтя. Боли я вначале даже не почувствовал, лишь расползлось на белом рукаве зловещее кровавое пятно. Но рука онемела и посох, внезапно оказавшийся очень скользким, вывернулся из ослабевших пальцев. Разбойник радостно заорал и прыгнул вперёд, стремясь закрепить успех. Я выдернул из ножен свой нож, но рыжебородого это не напугало, он сделал ещё один шаг и, широко размахнувшись, нанёс уже привычный мне укол в живот. Дальнейшее было неожиданным, в первую очередь для меня самого. Я внезапно крутанулся на ноге, уходя вбок от вражьего удара. Мои липкие от собственной крови пальцы вцепились в руку Рыжей Бороды с зажатым в волосатой пятерне ножом, а правая рука ткнула моим собственным клинком прямо под нечёсаную бороду. Разбойник захлебнулся криком, рухнул на колени, а затем медленно завалился на землю. Мигнула и окончательно погасла полоска над его головой, судорожно дёрнулись пару раз ноги в тяжеленых сапогах, а затем овцекрад окончательно замер и больше не двигался. Я с трудом сделал два шага и без сил опустился на то самое бревно, с которого минуту назад вскочил убитый мною разбойник. Да, убитый и убитый мною! Ничего себе игрушечка. Левый рукав у меня насквозь промок от моей крови, правый – от крови Рыжей Бороды. Над вытоптанной полянкой уже начали жужжать вездесущие мухи, привлечённые запахами крови и меня чуть не вырвало.
Прядя в себя, первым делом я попытался остановить кровь. Сдёрнул с верёвки сохнущую там тряпицу и наскоро перемотал свою рану. Повязка получилась не очень, но кровь по крайней мере перестала течь. Затем я опрокинул булькающий котелок прямо в костёр, заливая огонь. Только бегать от лесного пожара мне сейчас не хватало. Наконец я отвязал от дерева овцу и собрался было уходить, как вдруг взгляд упал на лежащие передо мною тела братьев-разбойников. На поясе рыжебородого висел кожаный кошелёк, точно такой же, как и у меня, но явно более туго набитый. Мародёров никто не любит, но какое же это мародёрство? Это же честный лут, военная добыча. Убитому барахло точно ни к чему. Я взялся за кошелёк, но он растворился в воздухе
