Распрощавшись со старым оружейником, я ещё разок полюбовался своим новым клинком и решил, что на сегодня, пожалуй, хватит, пора на выход. Поиграл и будет, если не высплюсь, Самвелыч меня завтра целиком сожрёт, как дракон девственницу. А он тот ещё дракон, от такого даже мечом Эриха Драконоборца не отмахаешься. Сожрёт сразу, а потом ещё и премии лишит. Я развернул в воздухе светящийся свиток. Где тут EXIT написано? Вроде в прошлый раз в самом низу листа было. Странно, но внизу нужной надписи не оказалось. Что такое, игра глючит? Или выйти можно только с помощью пергаментного оригинала? Я полез в сумку, достал и развернул пергаментный свиток. Тоже глухо. Свернул листок, убрал его в сумку, снова достал и развернул. Здоровье, класс и уровень персонажа, оружие и снаряжение – всё на месте, а четырёх заветных букв нет. Я потряс листком в воздухе, скрутил его, ещё раз развернул. Никакого эффекта!
Сзади послышались тяжёлые шаги. Звякнуло железо доспеха, потянуло густым пивным духом и я, даже не оборачиваясь понял, что ко мне подходит десятник.
– Ты чего делаешь, парень? – подтверждая мою догадку, раздался голос Феофила.
– Выйти не могу, – ляпнул я, даже не сообразив, что десятник может меня просто не понять. Но он понял.
– Что, домой потянуло? Забудь, теперь ты нескоро домой попадёшь. Если вообще попасть исхитришься.
– В смысле – нескоро?
– Ты же в Игру попал. А у этой паршивки свои законы, свои правила. Войти в неё легко. А вот выйти можно только через портал в башне Мастера Игры. Вроде всего то дел – добраться до Города, войти в Башню и найти этот треклятый портал. А там шагнул в него – и дома. Вот только мало у кого это получается.
– Я же уже выходил из игры и не раз. Сперва собаки порвали, потом сам по пергаменту щёлкнул, раз – и дома!
– Эх, зелень! Щёлкнул он по пергаменту! Это же обучающий уровень был, для новичков. А как только на Северный тракт вышел – всё, ты в Игре, теперь всё по-взрослому. Щёлкай, не щёлкай, не поможет. Раньше можно было с любого уровня уйти, а теперь – только через портал. Да и в башню Мастера ещё попасть надо. Так что привыкай, ты здесь надолго. Ничего, не вешай носа, и здесь жить можно. Мы же живём. Ян сказал, что рекрутов ты обучал на совесть, он давно такого не видел. Оставайся у нас, парень. Воздух свежий, пиво холодное, селянки сговорчивые. Шатёр тебе выделим. Будешь и дальше новых рекрутов учить, жалование тебе у короля выхлопочем. А там, глядишь, и рыцарским званием пожалуют. Оставайся, не пожалеешь.
Меня пробрал холодный пот. Стало страшно. Страшно до жути, до визга, до обморока. Где-то в глубине души ещё теплилась надежда, что десятник решил подшутить над неопытным новичком, но я смотрел на него и видел – нет, не шутит. И усищи десятника уныло повисли, и сам он глядел на меня с какой-то тоской, словно учитель на не оправдавшего надежды ученика.
Я ещё раз тряхнул злосчастный свиток. Щёлкнул по нему раз, другой. Снова