Отец сидит в своем черном кресле. Рядом на точно таком же троне – как мы его называем, – но белого цвета расположилась моя мама. У обоих кресел высокие спинки, огибающие плечи и руки родителей.
Мама покачивается взад-вперед, положив одну руку на бедро, а другой поддерживая подбородок. Она по-настоящему красива. У нее короткие каштановые волосы, постриженные точно вдоль линии подбородка, и острые, точеные черты лица. Мы никогда не были близки, потому что она вечно была в разъездах.
– Мне это не нравится.
– Не нравится что? – папа закидывает ногу на ногу и достает сигару.
Мой взгляд мечется между обоими родителями.
Мама замирает и прищуривается, в упор глядя на отца. Вечер обещает быть интересным, поэтому я устраиваюсь поудобнее, откидываю голову на спинку дивана и устремляю взгляд в потолок.
– Ты знал, что мне не нравится эта женщина, но все равно ее спас? Она… – мама запинается, и, о боже, неужели в ее голосе слышится волнение? – Я никогда не соглашусь с тем, что она сделала, Гектор!
– …не согласишься, потому что ты никогда не понимала этой жизни, Скарлетт.
Их споры становятся все тише и тише, до тех пор, пока мамин голос не вырывает меня из сна.
– Бишоп!
Я сажусь.
– Что?
– Убери эту девчонку из моего дома. Она мне не нравится.
– Кто, Хейл?
Мама молча на меня смотрит или, лучше сказать, пялится. Я закатываю глаза.
– С удовольствием, но ее привел сюда отец.
Мама снова переключает внимание на папу.
– Избавься от нее, Гектор. Я серьезно.
Затем она лезет в сумочку и достает связку ключей.
– Думаю, сейчас самое время, чтобы это сделать, так что…
Папа встает с кресла во весь свой внушительный рост.
– Не сейчас, Скарлетт.
Она вскидывает руку, не давая ему договорить.
– Замолчи. Поскольку тебе нравится быть главным и принимать решения без меня, на этот раз я разберусь без твоего участия.
Она оглядывается