– Ты у моей мамы полхолодильника сожрал! А теперь нет ни минуты лишней!
– Хорошо. – Максимилиан уселся на трон с высокой черной спинкой, закинул ногу на подлокотник. – Первое: изнанка – не другой мир. Это часть нашего мира. А значит, когда мы уйдем на изнанку, здесь время не остановится. Саранча все так же будет топать и к послезавтрашнему утру встанет у замка.
– Ясно, – пробормотала я сквозь зубы.
– Второе: на изнанке можно отыскать потерянные нити. Забытые, спутанные. Если где-то можно найти следы Оберона – только на изнанке.
– Ясно, – отозвалась я куда с большим энтузиазмом.
– Третье: долго оставаться на изнанке нельзя. Портит характер.
– Да ну? – Я не сдержала нервный смешок. – А если у кого уже испорчен?
– Тот сам себе злобный домовой, – отозвался Максимилиан без улыбки. – Если долго пробыть на изнанке жизни, все на свете начинает казаться отвратительным, мерзким… Кругом мерещатся враги. В конце концов человек захлебывается в собственной желчи.
– Весело, – сказала я, никакого веселья не чувствуя.
– Поэтому мы будем входить на изнанку и возвращаться обратно так быстро, как только сможем.
– Согласна.
Максимилиан покачал ногой в черной кроссовке:
– Для того чтобы пройти на изнанку и вернуться, нужны двое. Два мага.
Я кивнула. Разумеется: если бы Максимилиан мог обойтись без меня – обошелся бы.
– Ты готова?
– Хоть сейчас, – сказала я так громко и уверенно, как только смогла.
Он серьезно глянул мне прямо в глаза. Взгляд у него был сумрачный – мурашки по коже.
Через полчаса мы приземлились на широком пыльном подоконнике кабинета Оберона. Я бы не нашла его среди многих окон замка – но Максимилиан, кажется, бывал здесь не раз. Он птицей впорхнул внутрь; я сперва повисла на руках, посмотрела вниз на ров с острыми кольями, потом, ругаясь, залезла в окно.
В комнате было по-прежнему пусто. Темнела крысиная дыра в полу. Штора, прикрывавшая книжный шкаф, белела размытыми пятнами – известка?
– Начнем отсюда. – Максимилиан хищно огляделся. – Поднимись на скамейку.
– Зачем?
– Чтобы мы были одного роста, – терпеливо объяснил Максимилиан. – Вот так.
Прежде чем забраться на скамейку, я отвернула край клетчатой шкуры, чтобы не запачкать. Мне не хотелось ничего портить в кабинете Оберона – даже теперь, когда кабинет разорен, а король пропал. Встав кроссовками на светлое дерево, мысленно попросив у Оберона прощения, я обернулась к некроманту.
Покидая свой замок, он переоделся. Теперь на нем были кожаная куртка, короткие штаны, мягкие сапоги выше колен – все аспидно-черное. Тонкий плащ крепился у горла черной эмалевой застежкой.
– В черном-пречерном лесу… – пробормотала я с нервным смешком. – На черной-черной поляне…
– Что?
– Ничего…
– Боишься?
– Кто, я?!
– Ну вот и ладненько.
Он стоял передо мной, и теперь мы действительно были одного роста. Максимилиан