Заметив долгожданную машину, стоящий на вышке охранник велел открывать ворота. Москвич заехал внутрь и хутор сектантов встретил их аккуратной улочкой крепких, деревянных домов. Все здесь выглядело так, будто и не было никакой Войны, будто и не было за их спинами стены с пулеметными вышками и бесконечных километров протравленной радиацией и кислотными дождями Пустоши. Застекленные окна белели чистыми занавесочками и краснели геранями, оправленными в зелень алоэ. Резные наличники пестрели на солнце. Кирпичные трубы на крытых железом крышах неторопливо пускали дымок. В каждом доме перед ними чувствовалась добротность и крепкая, хозяйская рука.
Настя вздрогнула: на нее резко нахлынули воспоминания о собственном домике в родном городе, и девушка постаралась отогнать эти мысли, чтобы не расплакаться.
Машина затормозила, и Настя наконец смогла рассмотреть сложенную из белого силикатного кирпича церковь, пристроенную к крутому склону горы.
Увенчанный железной луковкой храм окружал вал из выбеленных солнцем человеческих костяков, сваленных под его стены. Их было столько, что они могли бы дойти Насте до пояса, если бы существовала в мире сила, что смогла бы заставить девушку сделать хоть один шаг в сторону этой чёртовой церкви. Стены, ворота, крыльцо, все было украшено бурыми следами сотен человеческих пятерней, а столбы перил были заботливо набраны из человеческих позвонков.
К горлу Насти подступила тошнота, но схвативший ее за руку Степка быстро потащил ее прочь, в дом главы общины.
Был ли дом примечательным или необычным? После церквушки Настя больше не смотрела по сторонам, а потому ничего вокруг ей запомнилось. Возможно и к лучшему.
Матвей встретил их на пороге и, с усмешкой взглянув на белое лицо девушки, провел их одну из комнат, где на большой пуховой кровати лежал Невзор. Выглядел старик крайне плохо и, осмотрев его, девушка поняла, что глава общины слег с холерой, эпидемии которой в их районе как раз не хватало до полного счастья. К ее радости, на вопрос об имеющихся лекарствах, сектанты принесли целый ящик, забитый довоенными таблетками и антибиотиками, а потому положение старика перестало выглядеть таким опасным, как ей подумалось в начале. Вскоре Настя уже была вся во врачебной работе, полностью забыв обо всем, что творится вокруг.
Невзор, поправившийся тогда ее усилиями, стал лишь первой весточкой пришедшей в тот год холеры. Она проникала в реки и озера, находя себе дорогу мутными ручьями дождевой воды, омывающими мусорные кучи и неубранные трупы людей, что нашли в Пустошах свой окончательный покой. Вскоре болезнь пришла и в Новые Зори. Слабые, едва пережившие голодную зиму селяне косились холерой каждый день. Еды в Новых Зорях было все меньше, лекарства кончались стремительно. Больница была забита, и людей приходилось размещать на раскладушках или прямо на полу. Теперь Насте приходилось ночевать в больнице, заходя в дом лишь раз в пару дней, чтобы полить цветы.
В