Скоро Елизавета перебралась в любимый Хэтфилд, где вокруг нее стали собираться друзья – Кэт Эшли, казначей Перри, учитель Роджер Эшем. Все больше придворных и церковников приезжали сюда, покидая королевский дворец, где хозяйничали испанцы. К осени 1558-го, когда здоровье Марии резко ухудшилось, путь ее сестры к трону преграждали лишь два человека. Одним был Филипп Испанский. Другим – Реджинальд Поул, кардинал и архиепископ Кентерберийский, который был убежденным католиком и пользовался большим влиянием при дворе. Однако судьба продолжала хранить Елизавету: 16 ноября, когда Мария испустила последний вздох, Филипп оказался в Испании, а кардинал Поул сам лежал при смерти.
В тот же день, ближе к полудню, в зале парламента Елизавета была провозглашена королевой Англии. Огромная толпа горожан, собравшаяся у мэрии, встретила это известие радостными криками. Елизавете было двадцать пять лет – по меркам XVI века, когда многие не доживали до пятидесяти, это был достаточно солидный возраст. Однако все отмечали, что королева выглядит гораздо моложе своих сверстниц. Помимо физической активности и умеренности в питании, этому способствовало и то, что королева не была изнурена многократными родами и выкидышами, как большинство женщин ее возраста. В общем, красавица, протестантка – народ был счастлив.
Первым делом новая королева прекратила казни и преследования протестантов. Потом пришлось срочно одалживать у лондонских банкиров деньги для уплаты долгов – королевская казна оказалась пуста. Главным делом была коронация – сложный ритуал, призванный напомнить подданным о величии британской монархии. В ее преддверии Елизавета обновляла государственный аппарат, в который вошли как приближенные Эдуарда, так и старые друзья принцессы, включая казначея Перри. Главным советником королевы был назначен Уильям Сесил, ставший вскоре государственным секретарем и лордом Берли. Этот энергичный и трудолюбивый чиновник обладал редкостным умением примирять интересы враждующих дворцовых партий.
В январе 1559 года отшумела пышная коронация: костюмированные шествия, военные парады, фейерверки. Поэты-самоучки читали стихи, где называли Елизавету «львицей Англии». От глаз придворных не укрылось, что рядом с виновницей торжества постоянно находился ее друг детства Роберт Дадли, ставший теперь главным конюшим. Елизавета, казалось, сознательно шокировала общество своим поведением. А верные люди