Саша не мог поверить в такое чудо. Ещё и ещё раз открывал он стенки гравицапы, заглядывал в прошлое, случившееся в этом году, и в завтрашний день, потом в послезавтрашний. Набрав дату через два дня на третий, гравицапа уже не открывалась. Он набирал даты из прошлых лет, но железяка открывалась только при наборе кода с датой текущего года.
«Ага, значит, она может заглядывать в будущее. Жаль только, что всего на два дня, – вернулась к нему способность соображать. – Господи Боже, это что же получается? Наша жизнь уже кем-то запланирована?! Но этого же не может быть. Но вот же, факт налицо, – он ещё несколько раз набирал даты и время, и ему снова мысленно представлялись картинки из будущего. – А ну-ка, покажи, где сейчас находятся мои родители? – впервые задал он мысленно специальный вопрос жемчужине и сразу также мысленно увидел брата с матерью, выходящих из леса с полными корзинами грибов. За ними, прихрамывая, опираясь на палку, плёлся отец. – Вот это фокус, ну спасибо! Возвращаются уже. Значит, скоро дома будут. А ещё чего-нибудь можешь показать? Где, например, можно здесь неподалёку клад какой-нибудь откопать?» – спросил он наобум, без всякой надежды.
Гравицапа показала ему мысленно карту местности, где в пятнадцати километрах от их дома на берегу речки Красногорки остался полуразрушенный кирпичный фундамент от старой церкви. Раньше здесь стояло село Мокрушино. При закладке на каждом углу бывшей церкви прихожане бросали под фундамент монеты. На карте был даже нарисован чёткий план, на котором стрелочками было указано, где нужно копать.
Только успел он выключить гравицапу и спрятать свои зарисовки на бумаге, как к дому подошли грибники.
– Ба-а, сколько вы грибов набрали?! – сыграл он на лице удивлённую восторженность.
– Всего полчаса собирали, остально время на ходьбу ушло, – хвастался отец. – Зря с нами не пошёл, мы грибны места знам. Я токма одне белые да подосиновики брал.
– А гадюк сколько – ужас, – перебил отца Володя, вставив свои приключенческие истории. – Батя двух убил, и я одну прутом запорол.
– И я пару видела, но убивать не стала. Пусть живут, оне тожа твари Божьи, – вставила свои впечатления мать тихим писклявым голоском.
– Фу-у, а жарища-то! В лесу духота, рубаху хоть выжимай. Ну, а ты как, разобрался со своей железякой? – кряхтя, снимая резиновые сапоги, спросил отец.
– Не-а, ни в какую не поддаётся, гравицапа эдакая. Но ты её, пап, всё равно храни. Может быть, я когда-нибудь и разберусь с ней. Если не я, так Володя или наши дети.
– Ну дык и забери её себе. Мне-то она зачем? – предложил отец.
– А самогонку тогда чем очищать будешь?
– Ну дык я её токма для вас с Вовкой и выгнал. Из меня таперечи какой пивец? Рюмку выпью, и сразу в сон клонит, – улыбался отец, лукаво подмигивая матери. – Я своё море спиртного давно выпил.
Мать нажарила картошки с грибами, позвала всех за стол,