Я подумал, что его голос будет похож на голос его отца: четкий, без акцента и эмоций.
Так оно и оказалось.
– Я Ривера, – представился он. – Алессандро.
– Добрый вечер, – сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало вежливо, холодно и равнодушно.
Он заморгал.
– Ривера, – повторил он. – Я Ривера.
– Да, – подтвердил я. – Добрый вечер.
Прищурившись, он внимательно посмотрел на меня. Если он думал, что я буду пресмыкаться перед ним, то его ждало разочарование.
Видимо, что-то такое он уловил, слегка удивился и принял несколько высокомерный вид.
– Я так понимаю, что ты хочешь стать жокеем, – сказал я.
– Намереваюсь.
Я небрежно кивнул:
– Без твердой решимости жокеем стать невозможно, – с ноткой снисхождения заметил я.
Он отреагировал мгновенно, реплика ему явно не понравилась. Ну и отлично. Но подобные уколы – это все, что я мог себе позволить, и на его месте я бы воспринял их просто как свидетельство моей полной капитуляции.
– Я привык добиваться успеха, – заявил он.
– Как это мило, – сухо ответил я.
Это скрепило нашу абсолютную взаимную неприязнь. Я почувствовал, как он переключил передачу на самые большие обороты, – похоже, он собирался помериться со мной силами в схватке, которую, как он считал, его отец уже выиграл.
– Я приступаю немедленно, – сказал он.
– Мне еще половину конюшен надо осмотреть, – невозмутимо сказал я. – Если ты подождешь, пока я закончу, мы обсудим твое намерение.
Я вежливо наклонил голову – пустая формальность, – и, не дожидаясь, пока он снова бросит в атаку весь свой небольшой вес, я плавно повернулся и неспешно направился обратно к Этти.
Когда мы по порядку обошли все конюшни, кратко обсудив подготовку и перспективы каждой лошади и наметив задания на следующее утро, мы наконец вернулись к четырем внешним стойлам, из которых теперь только три были заняты, а четвертое, где был Мунрок, пустовало.
«Мерседес» все еще стоял на подъездной дорожке, в нем сидели Ривера и шофер. Этти с любопытством посмотрела на них и поинтересовалась, кто это.
– Новый клиент, – ограничился я двумя словами.
Она удивленно наморщила лоб:
– Нехорошо заставлять его ждать!
– Этот, – заверил я ее с одному мне понятной невеселой иронией, – никуда не денется.
Но Этти знала, как обращаться с новыми клиентами, и заставлять их ждать в машине было неприлично. Она торопилась обойти последние три стойла и, не скрывая озабоченности, попросила меня вернуться к «мерседесу». Завтра, без сомнения, она поостынет.
Я открыл заднюю дверь автомобиля и сказал гостю:
– Проходи в офис.
Он вылез из машины и, не говоря ни