Сейчас я был доволен своей предусмотрительностью.
Потом я составил список вещей и взял с собой только самое необходимое. Конечно, тяжелые туфли не самая лучшая обувь для лета, но они могли мне пригодиться в сложный момент.
Я представлял все сложности, ожидающие меня.
В убийстве Виктора я не сомневался, а также был уверен, что оно совершалось не обычными отморозками.
Вполне естественно, в этом убийстве были замешаны довольно серьезные люди, а поэтому я должен быть готовым ко всему, даже к обыску милицией безо всяких объяснений. Из всех моих вещей при обыске мог привлечь внимание только старый складной нож, но и его вряд ли кто-то будет внимательно рассматривать.
В дорожную сумку я сложил смену чистого белья, легкую куртку, тапочки и кое-что по мелочам. Сам я одет был, как обычный стареющий провинциал: серые легкие брюки, клетчатая «ковбойка» с короткими рукавами и старомодные солнцезащитные очки. Оглядев себя в зеркале, я остался доволен своим видом, который не будет привлекать внимание окружающих.
Ночью я сел на проходящий поезд, а уже утром сошел на новом вокзале Ростова.
Свою видавшую виды сумку я оставил в ячейке камеры хранения и первым делом, купив по дороге алые гвоздики, отправился на кладбище.
Мне без труда показали могилу Виктора Кравцова, работающий на кладбище парень. Она находилась слева от дороги, недалеко от крематория. Можно сказать, что в «престижном месте, в центре». Свежий холм был завален еще венками и уже увядшими цветами, но зато обнесен новой внушительной оградкой. Поправляя ленты на венке, я внимательно читал надписи, а потом, очистив место на холмике, положил туда свои гвоздики.
Трудно было поверить, что Виктора больше нет в живых, а его холодные останки лежат под свежим холмиком.
Чтобы не отличаться от местных, я перешел на сигареты «Наша марка». Прикурив сигарету, я молча стоял, склонив голову у могилы боевого друга, и дал клятву, что разберусь в этом деле и покараю всех причастных к этому убийству.
Я отчетливо понимал, что добраться до самого заказчика будет чрезвычайно трудно или даже почти невозможно. Да и судя по всему, заинтересованных в смерти Виктора может оказаться несколько человек, а вот невинного карать я не имел права.
Но вот исполнители… Даже несмотря на всю гуманность судебной системы и отмены высшей меры наказания, они должны были знать, что убивать безнаказанно нельзя, а тем более моего друга. Теперь для них не будет ни прокурора, ни защитника, а вершить суд буду я в одном лице, причем, без смягчающих обстоятельств и без амнистий.
Возвращаясь с кладбища, я заехал на Северный рынок, купил три килограмма отборных яблок и направился в начальный пункт своего расследования – в больницу скорой медицинской помощи. Я не мог исключить, что Виктор был еще некоторое время жив, и его успели довести до больницы.
В