– Дальше разделся, – ответила я, вытерев щеки. – Мол, чтоб одежда при обороте не порвалась. Трусы правда оставил. Голубые.
– Угу, – промычал Виктор, перехватив топор поудобнее, а я вдруг поняла, что мой рассказ со стороны выглядит как-то не так.
– Он в омут нырнул, – поспешно добавила я. – А я испугалась очень – вдруг утонет, как тот, предыдущий. И что тогда? Вместо звезды повешу на таверну траурную табличку? Что тут, мол, провел свой последний день герен Гарольд Шпифонтейн?
– Ну, табличка тоже неплохо, – задумчиво сказал Виктор, бухнув топором по чурбану.
– Ага, переночевал разок, попробовал мое фирменное каре ягненка – и пошел утопился, – сердито возразила я. – Как-то это не очень для дела.
– Ладно, – протянул он. – Где твой дракон?
– На левой Лоханке, – шмыгнула я носом. – Купается. Ох, Виктор! А как же он выберется? Там ведь берег отвесный! А я ему сапогом…
– Таких обычно ничего не берет, – ответил он. – Сейчас схожу, вытащу.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Ты поговори с ним, а?
– Обязательно поговорю, – пообещал Виктор, покосившись на топор, но потом сунул руки в карманы и направился к озеру, а я, окончательно успокоившись, пошла в таверну.
На кухне уже орудовала Мила, и я остановилась у порога, любуясь, как ловко она месит тесто.
– Ну, что? – спросила она, повернувшись ко мне. – Как твой постоялец?
– Пытался утопиться, – ответила я. – А так вроде неплохо.
Мила выпрямилась, поморщившись и прижав к пояснице руку.
– Ты с ним поосторожнее, – сказала она. – А не то останешься как твоя мать горемычная – одна и с дитем.
Кровь прилила к моим щекам, и уши загорелись от стыда.
– Моя мать была хорошая женщина, – выпалила я.
– Кто ж спорит, – пожала круглыми плечами Мила, просеивая муку. – Хорошая. Я ж тебе добра желаю, Кэти. Такие как он не женятся на таких как ты. А вот поваляться любят.
– Не собираюсь я ни с кем валяться, – отрезала я. – Мясо замариновала?
– Ага, – кивнула Мила. – Все сделала. Хотя, знаешь, может, оно и неплохо бы тебе ребеночка, раз уж в девках засиделась. Лучше бы за кузнеца шла, конечно. Хороший ведь парень. Ручищи, плечища, кудри русые, молодой. Хотя некоторым нравятся мужчины постарше…
Она бросила на меня острый взгляд, и я вздохнула. Уж сколько раз говорила, что с Виктором у нас не может быть никаких отношений – а без толку. Если б он на ней женился… Да что-то не складывается.
– Кузнец-то пока ждет, – продолжила она, – но тоже, знаешь, не железный. Другая пошустрее вмиг уведет.
– Совет да любовь, – пожелала я от души. – Все, Мила, хватит. Я ценю твою заботу, но обсуждать это не хочу.
– Ага, – согласилась она и тут же вновь завела старую песню: – Ты же знаешь, мы с твоей матерью подругами были. Ты мне как родная. Переживаю я. Дракон этот видный, смазливый, у него таких как ты, небось, пяток в каждой деревне… Может, не зря говорят, что дочери за матерью судьбу повторяют…
Я закатила глаза и пошла прочь