– Сделаю вечером, – пообещала Каролина. – На сегодня записаны еще клиенты.
– Портрет госпожи Красницкой? В медальоне?
– Тоже вечером.
– У нас неприятность. Ваши соседки заметили, что вы по ночам где-то пропадаете.
– Вот дурные курицы!
– Им высокая нравственность не позволяет жить под одной крышей с вами…
– Клянусь вам, душка, что в последние десять лет ни один мужчина даже не посмел на меня посягнуть…
– Тише…
Лабрюйер даже вообразить не мог того отчаянного мужчину, который соблазнился бы Каролиниными прелестями и пошел в атаку.
– Я сниму другое жилье, у меня есть на примете…
– Хорошо, – с тем Лабрюйер и сбежал.
Он еще не освоился с повадками зажиточного человека и не был уверен, что костюм, в котором он ходил в цирк, годится для обеда во «Франкфурте-на-Майне». Но идти домой и переодеваться он совершенно не желал. Обедать в ином месте тоже не желал…
Видеть Иоанну д’Арк, опять же, не желал…
Но когда он увидел ее в обеденном зале, с тем же привлекательным мужчиной, он сел так, чтобы ее профиль был в поле зрения. Без всякой цели, само получилось. Отчего бы и не полюбоваться красивой мошенницей? Возможно, напоследок – Лабрюйер собирался передать портрет в Полицейское управление.
Она сидела, наклонившись вперед, темные кудри были подобраны, изумительная линия шеи и подбородка, как показалось Лабрюйеру, была обведена серебряным карандашом и светилась.
Кельнер дважды осведомился, что господину угодно заказать, и тогда только Лабрюйер опомнился.
Он взял полный обед с графинчиком красного вина. При этом Лабрюйер еще не был голоден. Опять же – само получилось!
В дюжине шагов от него госпожа Красницкая склоняла нездешний профиль над фарфоровой тарелкой – местной работы, кузнецовского завода. Он не отводил глаз – при этом не имел в голове ни единой мысли, просто уставился, как баран на новые ворота.
И вдруг она повернулась. Взгляды встретились.
Встреча длилась ровно миг. Потом Иоанна д’Арк стала тыкать вилкой в кусочек мяса, а Лабрюйер схватил столовый прибор, хотя перед ним даже закуски еще не стояло, и воззрился на пустую тарелку. Пару секунд спустя он обозвал себя старым дураком.
Мало ли в Риге ресторанов? И мало ли в том же «Франкфурте-на-Майне» мест, откуда не виден этот злосчастный профиль???
Сейчас пересаживаться было нелепо.
Вдруг госпожа Красницкая встала и быстро подошла к столику Лабрюйера. Он вскочил.
– Я хотела поблагодарить вас. Эта брошка мне очень дорога… и вы… и я вам… я только пожелать могу! Чтобы вы никогда не теряли близких…
Она повернулась, подол тяжелой юбки хлестнул по ногам Лабрюйера. Ее мужчина уже смотрел на нее с неодобрением. Она вернулась к столику и услышала короткий выговор – шепотом,