Поэтому, выдавив из себя приветствие, я скромно застыла на входе в кабинет, как раз возле массивного книжного шкафа. Стояла, сжимая в руках письмо ректора, чувствуя, как меня начинает потряхивать от волнения.
А еще совсем немного поглядывала по сторонам.
Темные шторы в кабинете декана были задернуты почти до конца. Но солнечные лучи, упрямо проникавшие через просветы, ждала еще одна преграда – едва заметная глазу полупрозрачная дымка затемняющего заклинания.
Зато под потолком горело несколько магических светлячков, освещавших множество книжных полок и массивный письменный стол у дальней стены. На нем, сдвинутая к краю, высилась гора свитков, а в центре столешницы, переливаясь на разные цвета, лежала груда камней разных форм и размеров.
Со своего места мне было не различить, что за минералы выбрал для своих опытов декан, но я ощущала идущие от них сильнейшие магические вибрации.
Какие именно вибрации?
Пусть артефакторика не была моей сильной стороной, да и в Академии Грно ее преподавали спустя рукава, но в рисунке заклинаний читались стабилизирующие и увеличивающие объем накопителя чары.
Судя по всему, молодой темноволосый мужчина, поднявшийся из-за стола и сделавший пару шагов мне навстречу, бился над решением проблемы универсального накопителя. Пробовал новые заклинания и комбинировал старые, одновременно пытаясь подобрать нужные минералы.
Даррен Крисвелл – вот как звали этого человека.
Но стоило мне получше его разглядеть, как я поняла, почему Лоурен говорила о декане с придыханием и поволокой во взоре.
Он был красив.
Нет, не так – он оказался сокрушительно, демонически, по-драконьи красив, хотя и был человеком, не полукровкой.
При взгляде на него у меня засосало под ложечкой и захотелось уставиться с видом провинциалки – то есть вытаращить глаза и открыть рот.
Но я быстро подавила столь странный порыв. Сказала себе, что явилась в столичную академию вовсе не для того, чтобы пялиться на декана факультета Людской Магии. И уж тем более мне не стоило терять из-за него голову.
Голова пригодится и самой – мне еще брата спасать, да и на свою собственную жизнь у меня было множество разных планов.
Хотя смотреть на декана было приятно. А потом из вежливости опустить взгляд, чтобы снова его поднять и еще немного посмотреть.
Темные волосы спадали на широкие плечи; серые, но казавшиеся почти черными глаза на привлекательном лице глядели на меня пронзительно и с ироничной усмешкой, словно от взора Даррена Крисвелла не могло укрыться ничто.
Ни величина моего магического дара, ни натертая от неудобной ручки саквояжа ладонь, которую я, поддавшись непроизвольному порыву, спрятала за спину вместе со свитком о приеме в Академию Хальстатта.
Ни то, что на мне старое мамино платье, которое я отдала в мастерскую по соседству, чтобы его ушили перед поездкой в столицу, – оказалось, я снова похудела.
Ни то, что сапоги