– Ради чего, Кау? Мои творческие способности не нужны стране, а на торфяных разработках или в угольном карьере я не проживу долго. Подожди, вспомнила… На прошлом фестивале была экцентричная журналистка с Сианы. Она рассказывала о галерее Фалид. Состоятельная госпожа собирает коллекцию работ на тему военных конфликтов. Тебе знакомо это имя?
– Не слышал, но попробую узнать. Фалид… Фалид… Она тоже сианка? Думаешь, стоит к ней обратиться? Среди снобов-ястребов мало меценатов в сфере искусства.
– Любой шанс, Кау. Хотя бы одну картину. Для меня это очень важно. Ведь они сожгут все, что нельзя продать. Это как лишиться души. А тело меня уже мало интересует. Никчемное, слабое… Умеет только плакать и болеть. Вчера я пыталась рисовать, но руки не слушались. Хотелось искусать себе пальцы.
– Я попытаюсь.
Ее просьбу он использовал как повод удрать и энергично дернулся к дверям. Атмосфера опального дома угнетала чувствительные нервы интеллигентного Кауми Чагоро. Семье Тарико просто не повезло.
Может, чей-то донос или неосторожное высказывание самого господина Сан – тот любил выступить с защитой угнетенных этнических меньшинств. А мать Тарико работала в биохимической лаборатории, имела доступ к секретным разработкам. Кто знает, за что ее арестовали на самом деле…
– Кауми! Ты забыл поцеловать меня, как обычно.
Насмешливый возглас ударил его в спину, заставив съежиться от презрения к собственной слабости.
– Я должен спешить, Тари.
Да, он ее любил, как любят свежий десерт и цветущую вишню. При других обстоятельствах Кауми защищал бы ее своей не слишком широкой грудью, отдал все сбережения и даже осторожно поспорил с родными, но как противостоять целой стране с ее полицией и судами? С пыточными казематами и расстрельными рвами…
Он хотел уцелеть в мясорубке тревожного года. Ходят робкие слухи о новом перевороте. Может, тогда выпустят политических заключенных. Маленькой Тарико нужно просто набраться терпения и дожить.
Но если ее странные картины купит богатая сианка, шершавая совесть Кауми будет не так сильно царапать сердце.
– Знаешь, что меня еще удивляет?
Он нехотя обернулся на голос бывшей невесты. Кажется, Тарико полностью овладела собой и смирилась с печальным исходом.
– Суд назначен на день нашей свадьбы. Первую дату, когда мы еще ничего не переносили, помнишь? Самое благоприятное число месяца Белых акаций. Мы вместе загадывали, какая будет погода и сколько соберется гостей. Я собиралась соблюсти ритуал в каждой мелочи. Такая глупая и смешная. Проще удержать в руках луч Антарес, чем узнать будущее, а тем более изменить судьбу.
– Прости, что не сумел сделать твои мечты явью, – искренне покаялся он.
– Спасибо за мечты! Мне было с тобой хорошо. Прощай… на всякий случай.
Кауми хотел пробить тяжелую дверь головой и вылететь на свежий