– Хочешь, я закажу тебе психоаналитика?
– Закажи его себе! А мне лучше ещё виски!
* * *
Да, Вегас – совершенно бутафорный город.
Я простукал его вдоль и поперёк – там сплошь пустоты.
– На чём всё это держится? – недоумеваю я, оползая плинтуса, простукивая пол и стены. – Картонка! Мираж!.. Прошу тебя, ходи по стыкам и аккуратно с ванной, а лучше – не подходи к ней вообще, мало ли – провалишься!
Но жена капризна и говорит:
– Без ванной я не могу.
– Тоже мне, Архимед! Провалишься – я за тобой не полезу.
А вот унитазы здесь хороши. Поистине достояние Америки. Эдакие мини-бассейны – просторные, вместительные, с большим водоизмещением и мощным охватом. Поступательно-вращательным эффектом не уступают, пожалуй, знаменитому Мальстрему.
В общем, любовь с ними у нас вскипела с первого раза.
А часы тут словно деньги – утекают незаметно. Утро, вечер, ночь – внутри не разберёшь. Всё звенит, дребезжит и искрится.
Казино живёт, пока его кормят. А кормят его круглосуточно.
По огромным экранам бегут, соревнуясь в скорости, собаки, лошади, крысы, тараканы… Кто первый? Ставь, на кого пожелаешь! Бейся об заклад, устраивай пари, дёргай ручку, дави кнопку!
Всё здесь имеет свойство поглощать и поглощаться. Не город, а денежная воронка.
* * *
Впереди нас на огромных каблуках вышагивает элегантная брюнетка в чулках и коротком платьице.
– Спорим на доллар, что это мужик, – говорю я жене (она близорука, и я имею шанс выиграть).
– А давай! – тянется к кошельку благоверная.
Ускорившись, мы догоняем брюнетку и заходим вместе с ней в лифт.
Объект нашего спора по-прежнему обращён к нам спиной.
– Простите, – обращаюсь я к нему – к ней. – Эскьюз ми.
– Йес? – отзывается объект басом и воротит к нам своё небритое лицо.
– Гони доллар! – улыбаюсь я жене.
– Йес? – повторяет леди-бой.
Но нам до него уже нет дела.
– А как ты догадался?
– Ну посмотри на его икры, – тычу я пальцем в молодцеватые ноги красавицы-самца.
Баба-мужик смотрит на нас ошарашенно.
– Вот видишь! – приседая, указываю я на накачанные икры трансвестита. – Раньше он наверняка был спринтером. А ю спринтер, райт? – имитирую я бег. – Ран? Джамп?
Но тут двери лифта раскрываются, и небритая баба выскакивает.
– Какой-то он неразговорчивый, – говорю я и… столбенею.
Жена застывает рядышком.
В холле столпотворение подозрительно мужественных женщин.
Парики, чулки в крупную сетку, густо напудренные лица, бицепсы, волосатые подмышки.
– Мы что, в кино Феллини? Или я окончательно сошёл